Читаем Повседневность Средневековья полностью

Для западноевропейского жилища характерен так называемый фахверк. Это особая строительная конструкция: деревянный каркас стен заполнялся тем или иным строительным материалом — камнем, щебнем, кирпичом, который заливался цементным раствором. На белой, светлой поверхности стены составляется определённый орнамент из горизонтальных, вертикальных и диагональных балок. Как правило, фахверк начинался со второго этажа, а первый возводился из камня. Такая конструкция, типичная для архитектуры средневекового города, намного пережила Средневековье. Переместив в процессе эволюции упор с конструктивного плана на декоративный, фахверк станет в дальнейшем своеобразной «визитной карточкой» западноевропейского города — так называемый стиль фахверк.

На одном полюсе общества находилось жилище крестьянина. Это могла быть как ветхая лачуга, так и крепкий дом. Оно, как правило, состояло из одного помещения, где располагался очаг, на котором готовилась пища и который обогревал семью. Дом строился или ремонтировался только с разрешения сеньора или крестьянской общины. Они контролировали количество необходимого материала — глины, камня или бревен. Накрывался дом, как правило, соломой, дёрном или тростником. Соломенная кровля в крестьянском хозяйстве выгодна: в голодный год её можно было скормить скоту.

На другом полюсе общества феодальный замок олицетворял власть средневекового сеньора. Замки возводили первоначально из дерева, а позднее из камня, зачастую используя римское «наследие» — дороги. Сердцевина замка — донжон, представлявший собой двух-, трёх-, или четырёхэтажную круглую или квадратную башню, сооружённую на возвышении. В качестве замка мог выступать и один донжон, например в Германии. Он служил жилищем сеньору и был последним оплотом в случае осады. Донжон разделялся деревянными перекрытиями на этажи. Первый в целях безопасности был забит, второй являлся складом, а семья сеньора обычно располагалась на третьем этаже.


Иоганн Людвиг Эрнст Моргенштерн. Бауэрнхоф. 1794


Вокруг донжона размещались средневековые фортификационные укрепления: ров, вал и палисад; последний будет впоследствии заменён мощной каменной стеной. Ров заполняли водой, сооружали подъёмный мост. За ним возвышалась крепостная стена, двойная и даже тройная. Таково было типичное устройство замка в эпоху романской архитектуры. Строительные формы отличались простотой, роскошь того времени — мощь и неприступность.

В период расцвета готики в XII–XIV вв. художественному облику построек будет уделяться большее внимание. В замковой ограде возводятся различные дворцовые сооружения, замки превращаются в сложные комплексы, где наряду с донжоном находятся дом сеньора, капелла, казарма для гарнизона, жилища ремесленников и слуг, хозяйственные постройки, в том числе «баналитетная» печь, кузница, конюшни и др. В феодальном жилище используются обычные строительные и декоративные приемы того времени романского либо готического стиля, заимствованные у церковной архитектуры. Для готики характерны витраж, рельеф и скульптура, стрельчатая арка, аркбутаны и контрфорсы, специфические способы декорирования.

Жилище рядового бюргера — более скромных размеров. Оно имело два этажа: на первом устроена была мастерская или лавка, на втором располагалась семья. В квартире обычно всего 2 комнаты: передняя и задняя. С развитием городов дома разрастаются: оставаясь узкими по фасаду, они растут в высоту и глубину, пристраивая различные чуланы и каморки. В помещениях темно, искусственное освещение доступно далеко не всем. Знать пользовалась восковыми свечами, что являлось её привилегией. Люди со скромным достатком зажигали сальные свечи или нещадно коптившие масляные лампы. Свет также давал очаг.

Интерьер

Как отмечали специалисты, на систему средневековых интерьеров оказали воздействие три основных фактора: христианство, феодальная система и «кочевой» образ жизни правящих классов. Первый фактор проявился в том, что церковь выступала главным и самым богатым заказчиком произведений искусства и ремёсел. Светский интерьер заимствовал у церковного многие достижения той поры, начиная от оконного стекла и кончая мебелью. Также значительно влияние и двух других факторов.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука