Повторение прошлого (СИ)

Ее передернуло, получалось, что все, чего столько лет добивалась, все сбывшиеся и несбывшиеся мечты, рабочие планы и будущие грандиозные проекты в одно мгновение могли оборваться на этом вот самом месте, где она сейчас и находилась. Уходящее вдаль зеленое поле сливалось по линии горизонта с начинающим уже темнеть, но все еще по-прежнему голубым небом Подмосковья. Тонкая полоска неба отделяла одно от другого. Проведенная будто рукой художник, она делила картину мироздания ровно на две части, на живой низ и на мертвый, хоть и очень красивый верх, где никакой жизни, только пустота, где много всего и одновременно — ничего, где только надежда на вечную жизнь, которая вся здесь внизу без остатка. И которой у нее уже могло и не быть.

Кэт осторожно выбралась из внедорожника и стала медленно спускаться по пологому откосу вниз к обгоревшему дереву. Следов от аварии почти уже и не осталось, за исключением разбитых осколков лобового стекла под ним и каких-то искореженных деталей и прочих пластмассовых осколков решетки радиатора и фар. Женщина нагнулась и выковыряла из земли вдавленный чьим-то мужским каблуком блеснувший предмет, заляпанный грязью. Немного усилий и вот уже в руках она держала кулон, выполненный в виде крохотного золотого кенгуренка, усыпанного драгоценными стразами. Что это именно золото, она определила сразу, любовь к этому металлу никакая травма головы не стерла. Более того, она точно знала, что эта безделушка точно ее, но вот сколько не пыталась вспомнить хоть какое-нибудь событие, связанное с этой находкой, так ничего и не припомнила. Всему свое время, улыбнулась Кэт, достала из сумки носовой платок, тщательно вытерла им находку и положила себе в сумку.

Быть может, именно эта вещица, этот золотой ключик ей и поможет в скором будущем открыть дверцу в свое стертое прошлое. Хотелось бы… Пока же она смогла вспомнить лишь то, как все здесь несколько дней назад гремело, громыхало, горело и взрывалось в голове дикой болью. Кэт подошла к сгоревшему дереву и положила цветы к его корням, поблагодарив водителя, который ее спас и в настоящее время все еще находился в коме, зависнув между землей и небом на неопределенное время.«Знаю, что я во всем виновата, — прошептала она тихо. — Захотелось с ветерком прокатиться. Вот и прокатилась. Прости».

Женщина смахнула рукой слезинку с глаз и быстрым шагом устремилась наверх к внедорожнику. Вспомнить бы еще всю аварию в деталях, кто ее так жестоко тогда подрезал, уж она бы разобралась с этим лихачом. Вспомнить все, вот что теперь было ее самой главной задачей. Но теперь это было уже делом времени, самое страшное было уже позади. И самое страшное из всего страшного — что она чуть не погибла, все это тоже было уже позади. А со всем остальным она разберется. Передали по радио, что и Шумахер уже пошел на поправку, так что дело оставалось за малым, ей осталось вспомнить, кто такой вообще был этот Шумахер, раз из-за него столько шумихи в прессе. Про нее вот что-то так никто ничего и не передал, хотя прошло уже столько времени после аварии, что даже самые забывшие давно должны были уже вспомнить, что где-то в России пропала миллиардерша. Всем плевать. Мощный джип сгреб колесами песок с обочины и рванул в сторону города, быстро набирая скорость и занимая крайний левый ряд. Зло посигналил какой-то подрезанный, но это были уже его проблемы, не зевай за рулем.

— В клинику? — спросил водитель, мигая дальним светом впереди плетущемуся тихоходу.

— В посольство. Сделаю заявление о своей пропаже, чтобы стали чесаться. Странное дело, — заметила она, — в стране на несколько дней исчезает один из богатейших людей мира, а вашим СМИ до этого нет никакого дела. У нас бы уже давно журналисты всю Америку вдоль и поперек перепахали в поисках кошмара, а у вас тишь-благодать, всем наплевать.

— Когда рейтинг самого главного в стране благодетеля давно уже ниже плинтуса, согласись, не до миллиардерш…

Пересекли МКАД и въехали в город, Ленинградка была почти свободна. Тащился в правом крайнем ряду троллейбус, плотной пробкой стоял встречный транспорт. И впереди их тоже ждала непредсказуемая дорожная ситуация. Москва — вообще в этом отношении удивительный город, не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Катишь себе с ветерком, радуясь жизни, а через минуту можешь уже и застрять. Город-пробка, терпеливо ждущий, когда же наконец его как следует взболтают.

— Завтра похороны погибшего Антона, пойдешь? — спросил вдруг водитель, прибавляя скорости.

— Нет, — отрезала она, ей только этого еще и не хватало, у дерева наревелась, хватит. Жизнь — дело такое, никто не знает, что будет завтра, а некоторые не помнит, что было и вчера, чтобы еще больше травмировать свою психику и сегодня.

— Надо бы…

— У меня уважительная причина, я буду еще в коме и в клинике. И потом, с таким лицом, — взглянула она на себя забинтованную в зеркальце, — только по кладбищам и шататься.

— Твоя правда, — согласился водитель, взглянув на забинтованное лицо. Вид у красавицы был и в самом деле не из самых лучших.