Повторение прошлого (СИ)

— Больно? — услышал он вдруг хриплый голос слева, открыл глаза и перевел взгляд чуть в сторону, встретившись взглядом с ухмыляющейся грязной рожей еще одного военного. — Терпи, — оскалился тот. — От контузии еще никто не подыхал. Бог терпел и нам велел. — Он перевернулся на бок и достал из кармана выгоревшей куртки полупустую, сложенную пополам пачку «Примы». Прикурил сам и протянул сигарету контуженному. — Первое средство при ранении.

Военный затянулся, сухо закашлялся и отшвырнул сигарету в сторону, решив хоть перед смертью завязать с этой пагубной привычкой.

— Придурок, ты зачем косяк выкинул. Всего две затяжки и вокруг тебя бы уже цвели райские яблоки, а Ева сама бы расстегивала советскому воину ширинку…

— Заткнись, — прохрипел контуженный, — дай воды лучше.

— Пить, что ли хочешь? — оскалился сосед.

— Купаться!

— Губа не дура, чего захотел, — закатил тот глаза, делая очередную затяжку. — Море, девочки… Извини, но где я тебе их здесь возьму?

— Скотина, — прохрипел лейтенант, — воды дай.

— Так бы и сказал, а то «купаться», — протянул тот ему фляжку. — Два глотка, усек, мне еще голову перед смертью помыть надо и самому как следует вымыться.

Два глотка почти горячей влаги обожгли пересохшее горло. И все равно стало легче. Третий глоток достался уже хозяину фляжки. После чего он закрутил крышку и вернул ее на портупею, перевернулся снов на живот и стал внимательно прощупывать глазами голый склон.

— Звать-то как, военный?

— Вадимом… лейтенант Погорел.

Вот так и познакомились, можно сказать, на всю оставшуюся! Прошила тишину автоматная очередь.

— А меня Иваном кличут, лейтенант Подгорел. Однако, дружище, здорово тебя подсмолило. Ну вот и духи вернулись, — усмехнулся он, передергивая затвор автомата, — не все еще гады передохли. Воюешь давно?

— Второй год…

— Отлично, значит, стрелять умеешь. Камень видишь? — повел он стволом оружия в сторону огромного валуна, примостившегося на обочине дороги. — Я прикрываю, а ты короткими перебежками туда. Оттуда прикрываешь меня, пока я доберусь, потом валишь под то железо, — указал он рукой на подбитый танк. — Кустики видишь вдоль дороги? Если доберемся, то может и выживем, а нет, так и суда нет. Ста смертям не бывать, а одной не миновать.

Совсем рядом справа разорвалась мина, зазвенели по броне осколки, один воткнулся в резиновую покрышку подбитого бронетранспортера и задымился…

— Твою маму, — выругался офицер. — Чего разлегся, пошел, мечтать о девках потом будешь.

Конечно, было страшно, но куда деваться, и военный с диким хрипом о какой-то там матери рванул вперед. Пулеметная очередь прошла около самых сапог, подняв фонтанчики пыли. Уже не смертельные… Кубарем скатился на противоположную сторону дороги. Автомат нового знакомого трещал где-то сзади. Два глотка воздуха и снова бросок, еще два шага и мордой в песок; на бреющем влетел со всего хода под прикрытие камня, шарахнувшись очень сильно плечом и расцарапав все брюхо, коленки и ладони. Еще секунда, и он тоже уже открыл огонь по залегшим на склоне духам, прикрывая неожиданного помощника. Он даже заметил, как тот перемахнул дорогу в несколько прыжков, как вдруг его АКС предательски замолк. Пришлось перезаряжать…

— Ты че заглох, отморозок? — орал тот, кого Иваном кличут, падая рядом после последнего рывка. — На духов, казачок, работаешь? Чего таращишься, вперед…

И снова он на открытом воздухе под пулями, и снов смерть его пощадила. Еще немного, и он был уже возле подбитого танка, спрятался за гусеницу и принялся поливать склон короткими очередями, прикрывая товарища. Заработал крупнокалиберный, потихоньку подбираясь к беглецам от смерти, пристреливаясь. Теперь первым вперед ринулся Иван подставлять свою задницу под пули, Погорел прикрывал, потом рванул следом. Вскочив, он заметил, как тут же была расстреляна его тень, упавшая туда, где он за мгновение до этого находился.

— Стрелки, твою…

Ему оставалось совсем немного до очередного укрытия, когда духи наконец пристрелялись. Иван видел, как того скосила очередь и, отшвырнув в сторону пустой уже автомат, бросился к нему на помощь. Пули ложились все ближе и ближе, как вдруг… на участке фронта местного значения наступила полнейшая тишина. «Живыми собираются брать, — догадался он, переворачивая раненого на спину и разрывая на его груди полосатую майку. — Ну… мы это еще посмотрим! Одна пуля в плечо и вторая в бочину на вылет… Никакая Ева не поможет!»

— Ничего, братишка, — стал бинтовать он раненного, приговаривая, — ты меня еще со своей женой познакомишь, если такая есть. Будем дружить семьями. Я тоже женюсь, и мы будем меняться бабами, договорились?

— Фиг тебе, — простонал чуть слышно Погорел, теряя сознание и скручивая из последних сил комбинацию из трех пальцев.