Повторение прошлого (СИ)

Чтобы отключить проклятую музыку, заведенную, будто в издевательство над единственным не пернатым, не считая висящего в петле бомжа, крыс и мышей — законных обитателей этого удручающего места. И выключил, сбив проклятый громкоговоритель подвернувшейся под руку железякой. Не с первого раза, правда, пришлось постараться, поупражняться в бросании железа, то и дело после очередного броска падая на голую задницу, рискуя пораниться об острый хлам. Ему только музыки сейчас и не хватало. И ведь знали, гады, что включать, его самую любимую группу. Теперь он уж точно никогда ее слушать не будет. Кто-то взялся за него конкретно конкретно, понял Погорел, не оставив ни одного шанса на спасение. Тишина продлилась недолго и уже в следующую минуту, не успел он отойти от виселицы и десятка шагов, как музыка возобновилась. Только теперь уже вещал покойник. И снова про сброшенного орла из-за бройлерных куриц, которому только и осталось, что держать равнение, с кем-то целуясь. И вот с этим издевающимся типом голому обитателю помойных просторов пришлось повозиться уже дольше. Окостеневший никак не хотел выскальзывать из петли, сколько он на нем не вис, пытаясь, отталкиваясь от столба ногами, как можно сильнее раскачаться вместе с этим помойным покойником, утешая себя только тем, что тому еще хуже, чем ему. Жил человек, жил, а потом пошел на помойку и повесился. Или повесили… Без разницы, где тебя вешают, в шикарном небоскребе или на помойке, результат предсказуем. И эта мысль уже о собственной смерти не очень порадовала раскачивающегося на покойнике. Он разжал пальцы и свалился вниз, больно ударившись ступней о пустую бутылку, которой он тут же и воспользовался, взяв ее за горлышко и как следует приложившись ею к столбу. И уже с этой «розочкой» снова стал пытаться в прыжке зацепиться за висельника. С одной рукой этого не получилось, вот и пришлось из мусора сооружать кучу-малу возле столба, чтобы добраться до поющего «солиста». На это у него ушло минут тридцать, когда веревка была наконец перерезана и висельник вместе с ним свалился на землю. Хоть какая-то одежда, усмехнулся голый победитель, освобождая последнего от лохмотьев сразу же после того, как вырвал с «мясом» из его глотки воспроизводящее устройство. Точнее, он даже ничего и не вырывал, просто опустил несколько раз на голову несчастного все ту же же железку, которой до этого сбил громкоговоритель, вещающая голова и заткнулась, теперь уже навсегда. Как выяснилось, висельник оказался самым обычным манекеном, повешенным на потеху, скорее всего кем-то из местных бомжей, постоянных обитателей этого жуткого места, что тут же и подтвердилось. И это вселяло надежду, что и его пока здесь тоже никто вешать не будет.

— А ты, мил человек, его туда цеплял, чтобы сымать? — услышал он за собой недовольное клокотание и оглянулся. Позади него стояло нечто, лишь отдаленно напоминающее большую, заросшую волосами обезьяну, сравнить которую с человеком у Погорела даже мысли не возникло. И вот это нечто, свирепо скалясь осколками зубов, сжимало в руках дубину и даже собиралось ей приласкать нарушителя своего спокойствия.

— Извините, — голый предусмотрительно отступил пару шагов назад, чтобы тут же не быть забитым этим громилой насмерть, — мне просто понадобилась одежда.

— Это моя одежда, — произнесло угрожающе помойное существо, делая шаг вперед и размахиваясь, — здесь все мое, включая и тебя, придурок.