Power Up! Как Япония вдохнула в игровую индустрию новую жизнь

Заручившись поддержкой Миямото, который давал советы по геймплею, Итои начал придумывать RPG, мир которой полностью отличался бы от мира Dragon Quest. «Мне было непонятно, почему все RPG показывают условную средневековую Европу, – сказал Итои в 2003 году[174]. – Конечно, все началось с “Властелина колец”, а потом появилась (настольная) игра Dungeons & Dragons, но это все не те элементы, без которых нельзя обойтись». Игра Итои Mother показывала cтранноватую, отчасти сказочную, но все же узнаваемо современную американскую глубинку. Вместо городов со средневековыми названиями тут были поселения, названные в честь американских праздников. Главный герой отбивался от врагов не мечом, а бейсбольной битой. Чтобы вылечить раны, он не искал целебные травы в сундуках очередного замка, а вылавливал гамбургеры из мусорных баков, стоявших за дощатыми сельскими домами. А его первым противником был не Слайм, а злая соседская собака.

И все же именно авторский стиль Итои сделал Mother более авангардной, чем Dragon Quest. «Это было похоже на (сочинение) хайку», – сказал он. Поскольку в картриджах игр для Famicom не хватало памяти, чтобы хранить все 2 тысячи китайских иероглифов, которые используются в японской письменности, текст в RPG, в том числе и в Mother, целиком записывался хираганой – фонетической азбукой из 50 символов (это было очень удобно, поскольку играми увлекались дети, которые все равно еще не знали все 2 тысячи иероглифов). Но это ограничение не смутило Итои – напротив, он решил использовать его по максимуму. «Поскольку все фразы записывались хираганой, я хотел, чтобы они “говорили” с вами. Я произносил их вслух, осмыслял и пытался услышать их сердцем»[175].

Хайку тоже традиционно записывались только хираганой. Итои использует самое знаменитое стихотворение хайку «Старый пруд», чтобы пояснить, как строились диалоги в Mother: «Старый пруд. Прыгнула в воду лягушка. Всплеск в тишине»[176]. «И что? – спрашивает Итои. – И вот тут открывается простор для читательских интерпретаций. В Mother хватало таких фраз. Например, игра могла спросить вас: «Вы – такой-то?», а единственный ответ, который вы видели, был: Sou ka («вот оно что»)… Ваше воображение включается, вы задумываетесь: “Вот оно что? Да что это значит?”»[177].

Для японцев эти формулировки и впрямь были очень интригующими – Mother считается «третьей главной RPG-серией» в Японии, наравне с Dragon Quest и Final Fantasy, хотя до сих пор к ней вышел только один сиквел[178] – Mother 2 для SNES. В США ее издали как Earthbound, и ее продажи, надо отметить, не оправдали надежды Миямото, несмотря на огромную маркетинговую кампанию. Дела Dragon Quest за океаном тоже шли ненамного лучше. Но одной японской серии RPG все же удалось зажечь весь мир.

Final Fantasy

В Америке нет гейм-дизайнера, которого знали бы так же хорошо в самых широких кругах, как в Японии – Юдзи Хории. Тем не менее некоторых японцев, участвующих в создании игр, в США все же до определенной степени знают. Вот свидетельства.

Композитор Нобуо Уэмацу был указан как «инноватор» в материале журнала Time (2001 года), посвященном ста наиболее влиятельным музыкантам тех лет (Time 100 – Teh Next Wave: Music). Автор статьи отметил, что у Уэмацу «достаточно поклонников в Америке», и отметил, что его «легкие, проникновенные мелодии» наполняют видеоигры «величием и глубиной, вызывая ассоциации с саундтреком Джона Уильямса, который помог “Звездным войнам” вырваться в гиперпространство»[179].

Художник Ёситака Амано провел в 1997 году серию выставок «Думай как Амано» в знаменитых арт-галереях, от Нью-Йорка до Токио. Одним из итогов стал его нашумевший совместный проект с американским фантастом Нилом Гейманом – новелла «Песочный человек: охотники за снами» (Sandman: Teh Dream Hunters).

Режиссер Хиронобу Сакагути снял свой первый полнометражный фильм – Final Fantasy: Teh Spirits Within – при поддержке Columbia Pictures. Летом 2001 года эта картина с бюджетом в 137 миллионов долларов с большой помпой вышла в кинотеатрах США.

Этих трех творцов во всем мире знают, вероятно, лучше, чем любого другого японского художника, композитора или режиссера, если не считать Куросавы. Так произошло главным образом потому, что все трое объединились для работы над игрой для Famicom, получившей название Final Fantasy.