Позабытые острова

И мы все вместе зашагали к стоящей в глубине долины ветхой лачуге. Там мы застали старика лет семидесяти с хитрющим лицом. Как же, как же, он охотно покажет нам ноги, их расписал ему в детстве дед, последний на острове мастер татуировки. Вот только устал он что-то, не худо бы сперва подкрепиться глотком вина… Один из наших проводников явно предусмотрел такой ход — он достал бутылку и пустил но кругу. Старик заметно оживился и тотчас без стеснения снял брюки. Патер Альберт уверял, будто старик носит длинные брюки, стыдясь своих языческих ног. Но мне сдается, что старый хитрец просто по хотел, чтобы на его ногах наживались другие. Длинные брюки надежно охраняли авторское право.

Как бы то ни было, на такие ноги стоило посмотреть. Узоры отвечали древним маркизским образцам, а зеленоватый оттенок подтверждал, что татуировка сделана очень давно [28]. Кожа обеих ног была испещрена изображениями причудливых божеств и стилизованных человеческих голов. Я решил сделать фотоснимок, но только взялся за фотоаппарат, как дед подтянул брюки.

— За фото — две тысячи долларов, — решительно сказал он.

— Ты хочешь сказать — два доллара, — поправил я его, зная, как вольно полинезийцы обращаются с цифрами, особенно с нулями.

— Нет-нет, но тебе я резрешаю снять за двести долларов. Один американец, который здесь побывал, написал мне из Чикаго, что платит за снимок двести долларов.

— Но тогда тебе придется отрубить себе ноги и отправить их в Америку. Иначе он не сможет их сфотографировать. Я от тебя ничего такого не требую.

— Ладно, — уступил наконец старик. — Давай два доллара и снимай.

Но я отнюдь не собирался следовать примеру Ларри. Платить деньги за разрешение сделать снимок — дурной обычай, это ведет только к дальнейшему шантажу. И я ответил:

— Если ты разрешишь мне сфотографировать твои ноги, я потом сниму всю твою семью, и ты сможешь повесить карточку на стену.

Старик глотнул еще вина и обратил ко мне сияющее лицо.

— Идет! Снимай сколько хочешь. Только бы я был на карточке.

Что значит поторговаться! Я принялся поспешно щелкать затвором, пока дед не раздумал.

По проводники были явно недовольны таким оборотом дела; очень уж им хотелось подзаработать на нас.

— Хотите послушать древние легенды? — спросил один из них. — Старик единственный, кто их знает.

Второй достал еще бутылку вина и поставил перед дедом. Тот сделал добрый глоток и приступил.

— Знаете, что означают названия всех островов? Некогда бог Лтеа построил дом. Фундаментом был Нукухива, сваями — Уапу, потолочной балкой — Хпва-Оа, а остальные острова… остальные были, наверное, стенами… По могучая волна захлестнула дом, разбила его вдребезги, и все обломки раскидала в разные стороны. Дальше всех унесло Фату-Хиву. Один Ной остался жив, он сел в большую лодку, взял с собой всех животных, ослов и свиней, кур и собак. И ковчег отправился в путь…

— Постой, это же из библии, — перебил я.

— В самом деле, кажется, перепутал, — признался старик и подкрепился еще из бутылки. — Атеа построил… Сейчас, вспомню…

Откинувшись назад, он закрыл глаза. Наши гиды, обескураженные, съежились в уголке. Я с улыбкой глянул на старика. Он дышал ровно, размеренно. Уснул…

Проводники до того огорчились, что я вывел их на солнце перед лачугой и сфотографировал. Необдуманный шаг! Тотчас один из них побежал за женой, чтобы показать мне ее страшно распухшие ноги. Как и многие другие жители долины, она страдала слоновой болезнью. Видимо, муж счел меня специалистом по ногам и решил, что количество заменит качество… Пришлось отдельно фотографировать ее. Второй проводник не захотел отставать от товарища и вызвался сходить в горы, в потайную пещеру за черепом своего деда. Это звучало заманчиво, однако вылазка должна была отнять целый день, а он несомненно был способен потребовать почасовую оплату. И я вежливо, но твердо отказался.

В дверь заглянули двое мальчишек, явно будущие гиды. Они предложили показать нам старое кладбище с настоящими черепами, идти лишь несколько сот метров. В награду запросили всего-навсего две сигареты. Мы им дали по конфетке и пошли за ними, только бы отделаться от назойливых проводников. Подведя нас к каменной осыпи, мальчишки гордо показали нам белые черепа, аккуратно разложенные на плоской плите.

В научных коллекциях очень мало полинезийских черепов, и я решительно забрал их с собой. Авось патер Альберт сумеет убедить островитян, что музей куда более подходящее место для черепов, чем каменная осыпь. Но патер при виде моих драгоценных находок только замахал руками.

— Дорогой мой, это же не маркизские черепа. Те надежно хранятся в горных пещерах. А эти принадлежали больным китайцам, которых здесь высадили на берег умирать. Это случилось еще до меня. Никто им не помог, никто не захотел их хоронить.

— Почему бы не похоронить их теперь?

— Они были язычники, им не место на христианском кладбище!