Поздняя любовь

Вытащив из своей дамской сумки пачку сигарет, она протянула ее сестре. Доната достала сигарету, а Сильвия поднесла ей и себе зажигалку.

— Финальная сцена расставания была трогательной?

— Это как посмотреть.

— Ну, не будь же такой мрачной! Я думала, мы с тобой поболтаем всласть.

Чтобы не обижать сестру, Доната не сказала ей, что предпочла бы сейчас побыть в одиночестве. Впрочем, она даже не была уверена в том, что действительно этого хочет. Она просто не знала, как ей быть.

— Лучше ты что-нибудь расскажи, — попросила она. Сильвия скрестила свои вытянутые длинные ноги.

— Могу лишь сказать: я бесконечно рада, что добрый ветер, унесший этого малого, помог тебе от него избавиться. Против самого Тобиаса я ничего не имею. Симпатичный парень, тут сомнений нет. Но он не имел права находиться здесь. Теперь, с его уходом, нас смогут наконец снова навещать дети. Давай сразу же их и пригласим…

Доната прервала ее.

— Почему же это они до сих пор не могли нас навещать?

— Ой, да что ты говоришь! В тех скандальных обстоятельствах…

— Я лично никаких скандалов не припоминаю.

— Ну ладно. Скандала не было. Но до него оставалось всего ничего.

— Собственно говоря, я думала, что Христиан и Сильви мне в этой трудной ситуации помогут.

— Как это?

— Они могли бы признать, что сложившееся положение в пределах нормы.

— Ну что ты говоришь, Доната! Такое им не по плечу.

— Я не считала, что они обязаны так думать; просто, с их стороны это было бы выражение любви ко мне, ты не находишь?

— Нет, ни в коей мере.

— Ты ведь знаешь, я кое-что для них сделала.

— Да, ты их баловала. Но именно поэтому они почувствовали себя вдвойне уязвленными тем, что ты ставишь их ниже приблудного молодца.

Доната сделала еще глоток. Выпитая ею с удовольствием порция виски определенно повлияла на нее расслабляюще.

— Молодые люди требуют от нас проявлений понимания, когда они влюбляются. Думаю, мы вправе ожидать того же от них.

— Как они могут проявлять понимание того, что такая респектабельная личность, как ты, ведет себя столь легкомысленно?

— Я никогда не изображала из себя респектабельную личность.

— Но таковой ты для них была. Всегда такая усердная, такая рассудительная, и вдруг — на тебе!

— Ты говоришь обо мне так, словно я бабушка.

— Если бы своевременно народила детей, давно могла бы стать и бабушкой.

— Благодарю. — Доната придавила выкуренную сигарету.

Сильвия закурила еще одну.

— Ты не должна воспринимать это как обиду. Это только правда.

— Дорогая моя Сильвия, существуют проблемы, которые не решаются с помощью простой арифметики.

— Но и численные соотношения тоже никогда не должны игнорироваться. Ты, архитектор, должна это знать лучше меня.

— Как бы то ни было, твои дети меня разочаровали, да и ты, впрочем, тоже.

Сильвия откинулась назад.

— И что же это мне следовало делать?

— Поставить себя на мое место. Радоваться пришедшей ко мне любви. Вместо этого тебе не пришло в голову ничего лучшего, чем накликать чертей на мою голову.

— Что ж, — признала вдруг Сильвия, доливая виски в свою стопку, — может быть, другая женщина и реагировала бы по-другому. Но я вот такая, какая есть.

— Я надеялась, что мы станем подругами.

— Мы сестры.

— Без дружбы это решительно ничего не значит. Сильвия пропустила дым через нос.

— Зачем ты все это мне говоришь? Может, я должна ползать перед тобой на животе, визжать, как собака, вымаливая прощение? Этого тебе не дождаться. Мое поведение во всей этой истории было абсолютно корректным.

— Я хочу, чтобы ты оставила мой дом! — Именно эти слова Доната хотела сказать сестре уже давно; но теперь она сама была ошеломлена ими.

Сильвия, кажется, испытала настоящий шок. Она тяжело дышала, ловя воздух открытым ртом.

Чтобы дать ей время переварить сказанное, Доната закурила сигарету.

— Надеюсь, ты говоришь это не всерьез? — выдавила из себя наконец Сильвия.

— Всерьез.

— Мне никогда не казалось, что я тебе мешаю.

— Ты ограничиваешь мою свободу.

— Но позволь! Только потому, что я была против этой неестественной связи…

Доната перебила ее.

— Не только поэтому. Я, вероятно, продам дом…

— Но это же безумство!

Доната не позволила себя прервать.

— И, когда это окажется необходимым, я хочу иметь возможность совершенно свободно решать все связанные с этой сделкой вопросы, не вступая с тобой в долгие предварительные дискуссии.

— Теперь я уже вообще тебя не понимаю. Мне казалось, ты любишь свой дом.

— Я его любила. Но ведь дом это все же нечто вполне материальное: дерево, кирпич, цемент, собранные воедино в соответствии с моими представлениями. Долгие годы он мне приносил радость, но теперь он стал для меня слишком велик. Иначе говоря, я уже переросла ту полосу жизни, когда он был мне впору.

— А как же твои коктейли? Твои знаменитые приемы?

— Их результаты никогда не оправдывали расходов. Сильвия, не выпуская сигареты, провела по лбу рукой.

— Мне кажется, что я разговариваю с чужим человеком.

— Может быть, я для тебя действительно чужая. Но не обращай на это внимания. Говорят, такое случается даже в самых лучших семьях. Важно лишь, чтобы ты усвоила одно: я прошу тебя уехать из этого дома.

— Когда?