Поздняя осень

— Я думаю, ты права, когда жалуешься, что тебе здесь скучно. И не только тебе… — Думитру как бы размышлял вслух. — Я занят работой. В части точно так же, как дома, всегда найдется какая-нибудь работа, все время что-то нужно сделать — то одно, то другое. Всех дел никогда не переделаешь, все время приходят в голову какие-то идеи… За всем этим я совершенно забыл, что людям нужны и развлечения, — закончил Думитру и снова погрузился в свои мысли.

— Никогда не поздно заняться самокритикой и исправить свои ошибки! — пошутила Илинка.

Кристиана же своим безошибочным чутьем угадала, что Думитру сейчас не в том настроении, чтобы поддерживать двусмысленные шуточки, и быстро вмешалась:

— Было бы хорошо, если бы ты занялась уроками. А то опять придется сидеть до полуночи, как вчера…

Илинка подчинилась на этот раз без возражений, чувствуя правоту матери.

— Нужно бы организовать что-нибудь, — предложил вдруг Думитру. — Может быть, соревнования по спуску со склона на санках, пока подходящая погода. Или какой-нибудь бал…

— А помнишь, какие балы мы устраивали лет десять — двадцать назад? — спросила Кристиана с легкой грустью. — Не расходились до самого утра! А карнавалы — какие маски, какие костюмы! — Она все больше оживлялась при воспоминании об этом.

— Вот видишь! Я только не понимаю, почему обо всем этом должен думать всегда я! — раздраженно воскликнул Думитру. — Есть директор клуба, есть товарищ Михалаш, парторг, есть, в конце концов, Тэнэсеску, от молодежи…

Он вскочил со стула, заложил руки за спину и начал нервно ходить по комнате.

— Завтра всех вызову к себе, — решил он внезапно, — и предложу подумать о том, как занять людей в свободное время. Конечно, пока не начались снегопады, мы бетонировали полигон, клали фундамент под спортзал, вообще были заняты выше головы, и было не до развлечений. Но сейчас, когда мы прервали работы на строительстве и на полигоне, у людей появилось свободное время. А как мы его проводим? Вот завтра я им и задам этот вопрос.

— Возможно, что до сих пор ты сам не очень-то вдохновлял их на подобные размышления. Они, может быть, не решались выступить со своими предложениями, — высказала свое мнение Кристиана.

— Что ты этим хочешь сказать? — От удивления он даже остановился. — Почему не решались? Какая тут особая решимость нужна, чтобы обратиться с предложением?

— Я просто думаю, — поторопилась пояснить свою мысль Кристиана, — что, видя тебя все время занятым строительством, они не решались предлагать что-то, относящееся к «несерьезным» занятиям. Может быть, боялись, что ты так это расценишь. Тем более до недавнего времени, как ты сказал, было не до развлечений. Если кому-то и хотелось развлечься, так все равно не было времени. Ты ведь держал людей до позднего вечера в части, — напомнила Кристиана.

— Я никого не держал! — Думитру обиделся на такое обвинение. — Оставался кто хотел. А кто не хотел оставаться, тот уходил, да будет тебе это известно.

— Кто не хотел оставаться, тот уходил? — удивилась Кристиана. — Я это слышу в первый раз! — Она выглядела слегка растерянной. — Интересно, сколько же человек уходило?

— Никто! — коротко ответил он. — Никто никогда не уходил.

— Как? Значит, ты просто обязывал их оставаться на службе, — настаивала на своем Кристиана.

— Ни в коем случае! Я им говорил: «Кто хочет — уходит! Я сам остаюсь».

— Тогда я понимаю, почему все оставались.

— Каждый был волен уйти! — Думитру старался сдержать раздражение.

— На словах! А практически? Неужели я должна тебе это объяснять, ты все понимаешь лучше меня, — твердо сказала Кристиана. — Если они видят, что сам командир части остается, откуда возьмется смелость у какого-нибудь несчастного лейтенанта взять и уйти?

— Любой «несчастный лейтенант», как ты выражаешься, это человек, способный отвечать за свои поступки. Если они не уходили, значит — не хотели!

— Или боялись! — Кристиана не могла промолчать, хотя ей стало жаль мужа. Она видела, что он нервничает.

— Что за ерунда! — Думитру рассердился. — Кто сейчас боится? Кого? Ты не понимаешь, что говоришь!

— Я не понимаю, почему ты придаешь всему такой принципиальный характер? Как ты не понимаешь такую простую вещь, это так по-человечески, Думитру: люди боятся и будут бояться всегда.

— Но кого? Это, извини, ко мне не относится…

— Ты можешь назвать это как угодно, но это факт, и думаю, что тебя это должно интересовать в первую очередь!

— Ну уж нет! Меня в первую очередь интересует то, что люди работали все вместе, что никто не колебался, не жалел, что остался. Они были убеждены, что делают это для общего блага. Если бы мы не использовали хорошую погоду, а она недолго стоит в этих местах, если бы мы не работали с таким дьявольским напряжением, нас бы застигли снегопады еще до закладки фундамента. Тогда бы мы и через два года не закончили работу. А так я сократил срок строительства вдвое… Думаю, что если мы в таком же темпе будем работать на следующую осень, то, пожалуй, все закончим. И тогда мы сможем пользоваться и спортзалом, и овощами из теплицы, и полигоном. Человек должен учитывать условия, в которых он живет.