Поздняя оттепель (СИ)

"Загадочная незнакомка" появилась два дня спустя. Просто вошла в открытые ворота и ошарашила словами:

— Вы нам не поможете?

Бросив лопату, Константин отер руки о штаны.

— С чем? В чем? Понадобилась тягловая сила? — не съязвить не получилось.

Женщина отпрянула, и Костик укорил себя за резкость. Плохое расположение духа не повод нападать на людей!

— Не обращайте внимания. Я сегодня кусачий, без настроения. Так что у вас стряслось?

После недолгого молчания она все же решилась.

— У дяди Толи дверь сломалась, петли проржавели. Один он не справится, а просить не хочет — гордый, — объяснила женщина и добавила с надеждой: — Поможете?

Константин кивнул.

* * *

Дядя Толя — сосед по участку встретил помощника насупленным взглядом, кратким рукопожатием и лаконичным "Анатолий Борисович", объявив тем самым, что близкого знакомства заводить не намерен. На свою благодетельницу зыркнул хмуро и отвернулся, чем напомнил Константину деда: Алексей Игоревич страсть как не любил, когда в его дела вмешиваются без разрешения.

Стало ясно, что кое-кому придется держать ответ за своеволие, но незнакомку, казалось, этот факт нисколько не взволновал. Взгляд старика женщина встретила с вызовом, и Константин удивился. Неужели этот воробушек ершистый? Верилось с трудом.

Они прилаживали дверь на место, когда из глубин дома с черпаком в руках появилась неугомонная Тася. Девочка уже крутилась у них под ногами ранее, пока не была препровождена матерью в дом во избежание неприятностей.

— Я суп сварила! — гордо объявил ребенок и сунул под нос матери хромированный половник. Женщина сидела неподалеку от крыльца в летней беседке с крышей из виноградной лозы и чистила овощи.

— Какой ароматный! — включилась в игру мать, сделав вид, что отхлебнула глоток. Константин же неожиданно осознал, что до сих пор не знает, как к ней обращаться, и даже привык про себя именовать "загадочная незнакомка". Непростительное упущение с его стороны!

Похвалой матери Тася не удовлетворилась. Держа черпак перед собой, засеменила к хозяину дома. Старик подыграл юной кухарке и также "отхлебнул" из половника:

— Вкусно! — одобрил он.

Девочка просияла и запрыгала от радости, предварительно бросив на мать победный взгляд. Но и этого ребенку оказалось недостаточно. Задрав голову на Константина, Тася с надеждой поинтересовалась:

— А вы обедать будете?

Мужчина улыбнулся:

— Конечно. Я ужасно голоден. Могу слона съесть, — с серьезным видом признался он.

Девочка на мгновенье нахмурилась, видимо представляя, каково это есть слона, а затем протянула ему половник. Константин вновь улыбнулся и, опустившись на корточки на табурете, принял черпак.

Вкусив невидимого кушанья, Костик с довольным видом закатил глаза, но похвалить "хозяюшку" не успел. Табурет стал заваливаться на бок, увлекая мужчину за собой. Пытаясь предотвратить падение, он схватился за дверной косяк, но это не помогло. С треском подломилась ножка, и Константин полетел на землю, увлекая за собой не успевшую отскочить Тасю.

Вслед за этим наступил ад!

Глава 4

На все село ни одного квалифицированного врача, и только бывшая сестра районной больницы — Валентина Григорьевна несет службу по спасению человеческих жизней. Осмотрела, перевязала, сделала укол и развела руками — мол, все, что могу. Из вариантов ждать "скорую" или позвонить отцу Константин выбрал последний.

До города восемнадцать километров, еще два до больницы. Никогда раньше это расстояние не казалось ему непреодолимым! Сейчас, да!

Время к вечеру. На носу час-пик, и на дорогах уже собираются пробки. Каждый перекресток — минус пять минут драгоценного времени. Хорошо хоть старенькая "копейка" дяди Толи рычит, но едет: старик за машиной следил.

Тася притихла на заднем сидении. Уже не плачет, всхлипывает и дышит поверхностно, часто. Смотреть на нее едва переносимо, но Константин оглядывается при каждом удобном случае. Из детской груди торчит щепка, фиксирующие валики насквозь пропитались кровью и словно его обнаженная совесть алеют на фоне белоснежных бинтов. Страшно!

Владислав встретил у проходной. Воспользовался пропуском, чтобы открыть въезд на территорию больницы. Возле корпуса их ожидал медперсонал.

На каталке Тася ожила, расплакалась, закричала "мама, мама". Пришлось силой удерживать Зою, чтобы не позволить войти в лифт, попутно отвечая на вопросы отца: что, как, почему. А у самого руки трясутся, будто у заядлого алкоголика поутру, и в груди ломит, не то от страха, не то от боли — не разберешь.

— Ждите здесь, — велел отец, указав на больничную кушетку. — И приведи ее в чувство. Группа крови, резус, наследственные болезни, аллергия — я должен знать.

Лишившись возможности видеть дочь, Зоя затихла. Смотрит, но не видит. Ушла в себя.

Константин опустился на колени. Сжал липкие от крови пальцы. Спросил:

— Ты должна собраться сейчас, слышишь? Помочь Тасе. Ответить на вопросы врача, — делая акцент на каждом слове. Добился ответного рукопожатия и некой осмысленности в глазах. Стало легче.