Поздний бунт. Андрей Старицкий

- Так уж и не было? Не единожды бывало. А теперь что, не перечите? Разве послушники вы царю, коль не берете во внимание слово царева наместника? Сколько раз Москва спасала вас и от Ордена, и от шведов? Не рать бы московская, давно стали бы вы рабами рыцарей. Неужто не хотите это ценить, цепляясь за древний устав? Но это - предслово. Теперь само слово государя нашего Василия Ивановича. Внимайте. И не перебивайте впопыхах. Если Россия единая, то и порядок должен в ней быть единым. Землепашцы и скотники перед царем такие же люди, как и горожане. Един оброк для всех. Нет здесь ни низших, ни высших. Все по доходам их платят в казну. Именно в казну! И платить только установленное царем и одобренное Боярской думой. Никакого самовольства. Повторяю: если Россия едина, то и власти находиться в единых руках. Воля царя - святая воля. Непререкаемая. Ее нельзя обсуждать на вече, решая принимать или нет. Если Россия единая, то и войско должно быть единым, подчиненным государю через Разрядный приказ. Ратные дела не дело судить на вече, определяя, выделять полки или воздержаться. Государь наш Василий Иванович хочет слышать, готовы ли вы стать единым целым с Россией? Подумайте. Соберите вече и решите. Мы, - Михаил Глинский указал на князя Андрея, - с государевым братом не станем вмешиваться, даже не появимся на вече. Вам самим решать свою судьбу. Это все, что хотели вам сказать. Мы исполнили волю царя всей России и никаких разговоров больше вести не станем ни с кем. Господом Богом суд вершить дано только одному - самодержцу земли Русской.

Князья встали, поклонились поясным поклоном. Однако, прежде чем покинуть трапезную, князь Старицкий сказал и свое слово:

- Желаю вам здравия и разумности в судьбоносном решении.

Набатный звон вечевого колокола зазвучал сразу же, как представители псковитян вышли за ворота дворца наместника. Площадь моментально заполнилась, ибо зов вечевого колокола не застал горожан врасплох, был с нетерпением ожидаем.

На лобное место поднялись все, кто слушал во дворце наместника волю царя. Каждому из них предстояло сказать народу свое мнение.

Понятное дел, не одинаковые они, оттого сразу же пошел разнобойный толк и в толпе едва за грудки друг друга не стали хватать. Одно только снимало горячность: все понимали, что воевать с Москвой - себе дороже. Хотя призывы ополчиться слышались не так уж и редко, но их тут же заглушали многоголосые протесты. Подступила ночь, однако никто даже не делал попытки покинуть площадь, страсти еще более разгорались. В иных местах дело доходило и до кулаков.

Впервые, должно быть, вечевое собрание бурлило так страстно и так долго, не находя угодного и царю, и себе выхода, но наконец посадник, освещенный угодливыми факелами, выступил вперед:

- Слушай Великий Псков мое слово. Дозволь мне, великое собрание, с выбранными мной уважаемыми горожанами подготовить челобитную царю Василию Ивановичу. Письмо мира. Именем вече Псков поклянется никогда не отстраняться от России. Но мы будем молить государя российского милости, дабы сохранил он наши древние свободы.

Гул одобрения. Только редкие голоса требовали собрать еще раз вече, на котором утвердить само челобитное письмо.

- Иль не верите мне, посаднику вашему? - спросил Юрий Акимов. - Не верите уважаемым и знаменитым горожанам?

- Верим, - прозвучало вначале не слишком стройно, но вот уже со всех сторон доносилось: - Верим! Верим!

Посадник поклонился.

- Благодарю тебя, Великий Псков. Я оправдаю твое доверие. Но, прежде чем мы разойдемся по домам, нам нужно избрать посольство и определить откупной дар.

- Тебе, посадник, решать, с кем ехать в Великий Новгород и сколько везти откупных, - прозвучал громкий голос близ вечевого лобного места какого-то, явно подготовленного лизоблюда, но псковитяне не обратили на это внимания. Площадь согласно откликнулась:

- Верим!

Вдохновленные надеждой, псковитяне продолжали беседовать меж собой, утешая себя возможностью решить спор с царевым посадником без ущемления Их вольностей. Вечевую площадь не спешили покидать, хотя уже зарделся восток. Только те, кто имел честь стоять на лобном месте, покинули площадь вместе с посадником, который пригласил их в свой дом.

- Станем готовить челобитную.

Поначалу никто ему не возразил, но уже на подходе к дому посадника кто-то усомнился:

- Не лучше ли с утра, на свежую голову.

- Откуль взяться свежей голове? - усомнился животастый купчина. - Утро-то вот оно, клюв высунуло.

Не оглянешься, как вылупится. Да и как уснешь, если решается судьба Пскова, наша с вами судьба.

- Оно и к лучшему, коль не захрапишь. Глядишь, что-либо разумное высветится.

- Хорошо. Чуток отдохнем, и - все ко мне.

Сам посадский решил сразу же, позвав писаря, сесть за письмо. Надумал он показать письмо князьям Андрею Старицкому с Михаилом Глинским после обсуждения с представителями сословий и внесения поправок, какие они предложат.

Меж тем такую возможность предвидели и князья, которые сделали выводы, едва выслушав доклады соглядатаев.