Поздний эллинизм

В дальнейшем Гиерокл переходит к чисто моралистическим предписаниям, содержащимся в "Золотых стихах". Здесь мы находим следующее.

Прежде всего следуют предписания не обижаться, не гневаться, не поддаваться вражде, "сколь можешь". "Мощь же столь велика, сколь необходимость", и никто не должен измерять способности нашей воли своей произвольною меркой, но той силою выносливости, которую требует необходимости" (VII 6-8, р. 430). Добрый человек, любя человека как человека, не считает за врага и дурного, но для дружбы выбирает только доброго. Соблюдая такую меру в дружбе, человек, думает Гиерокл, подражает богу, который никого - ни одного из людей не ненавидит, но отличает всякого доброго (там же). Чревоугодие, сонливость - все это следует держать в порядке и подчинении, чтобы не возмущать разумной части души. Стыдиться следует в первую очередь себя самого.

Что касается, далее, рассудительности (phronesis),

"сущность ее, или функция, заключается именно в том, что она наблюдает над всеми прочими способностями и указывает каждой из них как соответственную сферу действий, так и форму или норму действования" (X 13-16, р. 433).

"Вот как наш смертный человек получает красоту (cosmeisthai) от переизбытка совершенства (еc perioysias tes enoyses arёtes), присущего бессмертному человеку, поскольку добродетели в своем высшем принципе подобно лучам исходят от разума (аро noy) в разумную душу (eis phychen logicen), вселяя в нее красоту (eidos), совершенство (teleiotes) и блаженство (eydzoia), между тем как неразумная часть души и смертное тело допускаются лишь к некоторому соучастию в добродетелях для того, чтобы все соединенное природой с разумною сущностью исполнилось гармонической соразмерности и благообразия" (eyschemosynes cai metriotetosplёrothё)" (X 13-16, p. 433).

3. Гиерокл о практических проблемах трактата

Это изложенное нами сейчас практическое учение "Золотых стихов" Гиерокл совершенно правильно интерпретирует в традиционно античном и, в частности, в неопифагорейском смысле. Античность, собственно говоря, никогда не знала чистой моралистики. Вся моральная жизнь представлялась античным людям обязательно упорядоченной, гармонизованной и как бы художественно вылепленной. Возьмем ли мы Платона, у которого справедливость есть принцип гармонии всех прочих добродетелей души, возьмем ли мы Аристотеля, у которого высшие добродетели - это дианоэтические, то есть возникающие в связи с господством чистого разума, везде мы имеем здесь такой принцип внутренней гармонии, который мешает нам даже просто различать, где тут этика и где тут эстетика. Стоики и эпикурейцы от этого тоже не отставали. Можно ли удивляться, что такой же этико-эстетический принцип торжествует также и в этот поздний период античной мысли, который как раз и отличался тем, что хотел собрать в одно целое все наиболее глубокие и ценные тенденции тогдашних философских школ? Наоборот, этот этико-эстетический принцип гармонии проводился здесь наиболее тщательно, наиболее убедительно в субъективном смысле слова, наиболее показательно и, как тогда думали, наиболее неопровержимо. Гиерокл и здесь движется всецело в плоскости эстетики "Золотых стихов". Между прочим, эстетика, построяемая здесь "Золотыми стихами" и их комментатором Гиероклом, обладает даже, мы бы сказали, вполне систематическим характером.

А именно - выше всего стоит здесь Нус, Ум, Разум как совокупность всех осмысленных закономерностей, проявляющихся в космосе, в природе и в человеке. В этом своем качестве Нус трактуется в основном как свет, поскольку с общечеловеческой точки .зрения свет вообще является необходимым принципом для восприятия вещей в их раздельном и в. их совокупном состоянии. Далее, этот Нус - Свет, доходя до человека, проявляет себя в виде красоты, которая, значит, и есть отражение разумного света в человеке. Но что интереснее всего, эта световая природа красоты проявляет себя, согласно изучаемым материалам, в трояком виде.