Поздний эллинизм

Первое начало трактуется у Нумения недостаточно определенно. Это у него одновременно сущность и сущее (frg. 6, 7; 7, 12-15; 8, 1-9), и первый ум (frg. 20, 12), и единое (frg. 16, 1-3; 19, 14), и благо (frg. 2, 5), и благо-в-себе (aytagathon) или идея блага. Толкуя соответствующее место из "Государства" Платона (R. Р. VI 508 е), Нумений замечает: "Идеей демиурга является благо, ибо он является для нас благим по причастию к первому и единому [богу]" (frg. 20, 6-7). Этот первый бог у Нумения выступает также и как пифагорейская монада, противопоставленная материи как неопределенной двоице (frg. 11, 14-15 tёi hylёi dyadi oysёi; 52, 5-6), которая у него тождественна со злой душой мира, противостоящей замыслам благого божества (frg. 52, 64 - 75). Ввиду трансцендентности первого божества оно не может непосредственно воздействовать на чувственный мир, так что и его нельзя постичь средствами чувственности (frg. 2, 6), поэтому Нумений говорит о втором боге, или демиурге. Первый бог прост, недвижен (hestos. frg. 15, 2) и есть "благо-в-себе" (aytagathon frg. 16, 14), он не соприкасается с областью материи и потому, будучи "отцом" бога-демиурга и "царем всего", он бездеятелен (frg. 12, 1-3; 12-13 to men proton theon argon einai ergon sympanton cai Basilea). Второй бог благ только по причастию к благости первого (frg. 20, 8). Он одновременно может обращаться и к первому богу, которому он подражает (mimёtёs frg. 16, 7), и к материи (ho de deyteros peri ta noёta cai aisthёta frg. 15, 5).

Распространяясь в области материи, демиург разделяется этой последней и вовлекается в ее движение (frg. 11, 14-15). Как кормчий, ведущий свой корабль в открытом море и направляющий его кормилом по пути, который указывают ему звезды, так и "демиург... связывает материю гармонией, но сам помещается над ней... он направляет ее сообразно с гармонией [tёn harmonian ithynei], и управляет с помощью идей [tais ideais oiacidzon], и смотрит, обращая взгляд не на небо, а на горнего бога [eis ton ano theon], и от созерцания [его] получает способность судить [criticon], а от стремления [к первому богу] - способность приводить в движение [hormeticon]" (frg. 18, 6-13), таким образом, что этот низший чувственный материальный мир управляется демиургом с помощью идей. Это взаимоотношение между демиургом и упорядочиваемой им материей Нумений рисует следующим образом: sympheromenos de tёi hylёi dyadi oysёi henoi men aytёn, schidzesthai de hyp' aytёs. По своей сущности этот второй бог, или демиург, принадлежит высшей природе, но его деятельность, таким образом, направлена на низшее. Иногда эта его устремленность к низшему осмысливается у Нумения настолько интенсивно, что он говорит о тождестве и единстве "второго и третьего бога" (frg. 11, 13-14 ho theos mentoi deyteros cai tritos estin heis), то есть о единстве демиурга и созданного им мира.

Таким образом, у Нумения мы находим следующую последовательность: Бог - отец, Бог - творец и бог - созданный мир (frg. 21, 1-5). Эта тройная напряженность божественности в мире объединяется и с тройственным пониманием ума: высшего и первого ума (frg. 16, 2), не допускающего причастности себе (frg. 17, 4-5), второго, творящего ума, допускающего такую причастность (frg. 22, 1-5), и третьего ума, сотворенного, эту причастность высшему началу осуществляющего (frg. 22, 4-5). У Нумения в связи с этой иерархией намечается также и иерархия благости, переходящей в красоту. Так, "первый бог - благо-в-себе [aytagathon], a благой демиург подражает ему; у первого [бога] одна сущность, и другая у второго; подражанием ей является прекрасный космос, получивший свою красоту благодаря участию в красоте [второго бога]" (frg. 16, 14-17). Таким образом, эстетика Нумения сводится к подражанию третьего бога, или космоса, второму богу, который еще не является благом-в-себе, но который уже благой и уже сам по себе прекрасен.

И все-таки Нумений еще не был неоплатоником, поскольку его высший Ум, хотя и выше всего (подобно неоплатоническому Единому), но все-таки он трактуется у Нумения именно как ум, то есть как единство раздельного, а не как абсолютное единство до всякого разделения. Нумений своим разделением основных субстанций уже непосредственно подходит к триаде неоплатоников, хотя и тут надо остерегаться безоговорочных суждений. Первый Нус у него, действительно, очень далек от мира и тем близко напоминает неоплатоническое Единое, но все же это есть нечто умственное, а вся реформа неоплатоников заключалась именно в отрицании всякой мыслимости для первого начала. Второй Нус Нумения напоминает соответствующую концепцию Логоса у Филона. Третью же субстанцию он понимал, по одним источникам, как мир, а по другим, как мировую душу. В последнем случае была бы близкая аналогия к третьей субстанции неоплатоников.