Пожалей меня, Голубоглазка

После того, как были закончены все процедуры по раскатке теста и лепке изделий, как печь оказалась наполненной под завязку, а столы вытерты и собраны, как прилавок вымыт, а девушки переодеты в чистое, дверь подверглась повторному нападению.

Мария посмотрела на Аю, выразительно подняв брови.

— Ты на днях никого не убила?

— Один козёл считается?

— Так обычно стучатся менты.

— Вижу, у тебя богатый опыт.

— Если не откроем — дверь снесут.

— А может, никого нет?

— А свет? А запахи? А… да и ладно! — Машка решительно направилась открывать.

— Спроси сначала, кто?

— Кто? — помощница уже потянулась к замку, но рука замерла в сантиметре от него.

— Совесть твоя, бл*дь!

Рука от замка отдёрнулась, будто обожглась. Машка обернулась, приоткрыв рот и выпучив глаза.

— Он!

— Она. Совесть — она моя, женский род, — выдала Ая, улыбнувшись. Наконец-то! Когда Романович ведёт себя предсказуемо — это хорошо. Это знакомо и придаёт уверенность. И это чертовски приятно.

Теперь она знает, как вести себя. И знает, что он знает её. Сам догадался или кто подсказал? Впрочем, неважно.

Её ход. Наконец-то!

*****

Я построил для тебя огромный дом среди облаков.

Я обозлился на всех вокруг и прогнал доброту за порог.

Я вырастил твой любимый цветок размером под потолок.

Твои слова опустил в кислоту и заработал ожог.

Все свои чувства и мысли запер в сундук, на замок.

Колесо фортуны крутится мимо и давно не зовёт далеко.

Разобрал свои вены на части и получил от тебя перелом.

Мои губы шепчут что-то в твоё прозрачное кимоно,

И мы смотрим с тобою вдвоём

Немое кино.

Немое кино.

Немое кино.

Немое кино.

Я снова получаю звуки рая от людских голосов.

Убираю все ножи в карман и закрываю дверь на засов.

Я жду тебя больше половины жизни, жду больше ста тысяч часов.

Обнимаю, целую, вербальная магия… ты — моё колесо.

Все деревья обтекают грязью и плачут, говоря об одном.

Я давно уже сижу один, среди книг, за своим одиноким столом.

Я пожертвовал своим телом ради тебя, заплатил головой.

Из — за твоей красоты утонул и сгинул в смертельный запой.

Я бросаю свои слёзы на твоё прозрачное кимоно.

И мы снова смотрим с тобою

Немое кино.

Немое кино.

Немое кино.

Немое кино.

*****

Они смотрели друг на друга, не обращая внимания на Машу, застывшую между ними соляной фигурой. Смотрели и не могли отвести взгляды.

Костя пожирал глазами Аю, замечая малейшую деталь на изменившемся лице. Она выросла. Повзрослела. Завершила процесс окукливания. И стала просто ослепительной. Даже без макияжа. Идеальной. Совершенной. Рот, скулы… эти глаза её… Как он мог, хоть на миг, их когда-то забыть?

Ая смотрела тоже пристально, но не разбирая его лицо так детально. Её взгляд был, скорее, серьёзным, с долей насмешливости. Костя изменился. Не сильно, но всё же. Возмужал. Окреп. И стал ещё более харизматичен. Суровая версия его прежнего стояла перед ней и испепеляла жадным огнём. Она знала этот взгляд. Видела уже. Но у него — впервые.

— Ты.

Я.

« Глава 16

Он стал приходить в пекарню каждый день и скупать всю продукцию. Куда он всё это девал — оставалось загадкой, но Ая думала, что раздавал нищим. Кто, Романович? Нет, Ая, вообще-то, так не думала, она надеялась на это. На самом деле вся выпечка уносилась в его новый ресторан, и там не проходило и нескольких часов, как вся исчезала.

Пошли заказы. Пошли настойчивые заказы. Создавалось ощущение, что некоторые посетители приходили к нему, чтобы хлеб пожрать, а не деликатесы! И только поэтому Костя ввёл несколько часов ланчей по специальной цене, пустив продукцию Аи именно в это время. Также он пустил рекламу — несколько, на его взгляд, особенно удачных пиар-шагов.

Количество посетителей на ланчах выросло в рекордно короткое время, и пришлось повысить цену, что не могло ни радовать, ни ставить в тупик. Что она добавляла в свои булки, что людям становилось плевать на калории и количество ингридиентов? А в хлеб? Да он сам не мог удержаться, чтобы не слопать лишний кусок! Особенно ему нравился тот, что с разными видами семечек был, в том числе и тыквенными.

В самый первый раз, скупив всё, он приехал к Лешему и принёс один из пакетов, доверху наполненный хлебобулочными и кондитерскими, в качестве своей доли за обед. Да просто принёс, пусть друзья попробуют нормальной выпечки и детей угостят. Принести-то принёс, а теперь вот приходилось скрываться от Стрелы. Та просила информации, а что Костя мог сказать? Что ему самому мало? Нет, ну что, всё-таки, за люди… Им сделаешь хорошо и вкусно, а они тут же готовы у тебя это урвать!

*****

— Ты не думала расширяться? — спросил у Аи, прихлёбывая кофе из картонного стаканчика с пластмассовой крышкой и дырочкой для напитка. — Мне нужно больше продукции, за выгодными для тебя условиями не постою.

— Нет, не думала! — Ая испепеляла его голубым огнём своих глаз, чувствуя, что скоро вцепится Романовичу в горло. — Прекрати так себя вести!

— Как? — поинтересовался, заглядывая в стакан и проверяя, сколько осталось кофе.

— По-свински! У меня постоянные клиенты не могут купить то, к чему привыкли, что полюбили! Я вынуждена закрывать пекарню, не успев открыть её!