Пожалуйста, избавьте от греха

Будь мы с ним одни, я попытался бы еще поспорить, но в присутствии нашей троицы любые возражения были обречены на провал. Я встал, подошел к сейфу, взял чековую книжку, заполнил корешок, выдрал чек и развернул пишущую машинку. Все чеки я заполняю на пишущей машинке. Правда, сумму в сто тысяч долларов мне пришлось впечатывать впервые. Должен признаться, сумма внушительная. Закончив, я передал чек Вулфу, который молча подписал его и вернул мне. Сол нарушил молчание:

– За последние дни я задал столько вопросов бессчетному числу людей, что это, кажется, вошло в привычку, и я хочу задать еще один. Какая сумма там проставлена?

Даже для Сола это было слишком, я так и уставился на него. Но Вулф преспокойно ответил:

– Покажи ему. Им.

Я показал, их глаза широко раскрылись, потом Сол сказал:

– Для вдовы это мелочь, у нее денег и в самом деле куры не клюют. Иногда вы спрашиваете, есть ли у нас предложения. Сейчас как раз тот случай, когда я хотел бы кое-что предложить. Или спросить. Вместо того чтобы возвращать ей деньги, почему бы не отдать их тому, кому они нужны по-настоящему? Объявление в «Таймс» и «Газетт» в две колонки под заголовком «НУЖНЫ ЛИ ВАМ СТО ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ?». А ниже: «Я заплачу эту сумму наличными тому, кто представит мне сведения, уличающие человека, ответственного за смерть Питера Оделла, последовавшую двадцатого мая после взрыва бомбы». Внизу ваши имя и фамилия. Слова, конечно, могут быть…

– Нет! – Вулф оборвал его на полуслове. – Нет! – повторил Вулф. – Я не стану взывать о помощи в деле, которое было поручено мне.

– Но вы уже так поступали, – терпеливо напомнил Сол. – На моей памяти вы прибегали к такому приему дважды.

– Чтобы получить ответ на вполне конкретный вопрос. И вполне определенный ответ. Не какой-то жалкий вопль о помощи из сточной канавы. Нет.

Словом, когда несколько минут спустя наши сыщики разошлись, назад их уже не ждали. В понедельник к полудню Фред с Орри будут выполнять какое-либо поручение агентства Бэскома или ему подобного. Как, впрочем, и Сол, если сочтет нужным.

Что касается меня, то мое поручение ждать не могло. Во всяком случае я не собирался откладывать его в долгий ящик. Конечно, такая особа, как миссис Оделл, обычно не бывает в городе в июньское воскресенье, но в это будет. В субботу утром по телефону ей сообщили, что в воскресенье состоится конференция. Поэтому я позвонил ей и спросил, могу ли я прийти к ней в пять часов, поскольку раньше она наверняка сидела бы перед телевизором, а мне не улыбалось делить ее внимание с Клеоном Джонсом или Томом Сивером.

Вулф удалился на кухню. Оставаясь по воскресеньям без Фрица, он обычно готовит на ланч что-нибудь простенькое вроде яиц под соусом бер-нуар и салата из свеклы и водяного кресса, но на этот раз он побаловал нас запеченной в горшочке икрой шэда с анчоусовым маслом, петрушкой, кервелем, луком-шалотом, майораном, черным перцем, сливками, лавровым листом, репчатым луком и сливочным маслом. Процесс приготовления такого блюда требует беспрерывных дегустаций, а по этой части он мастак. Я прогулялся на кухню, поставил его в известность, что миссис Оделл ждет меня к пяти, удостоился сдержанного кивка и поднялся по лестнице в свою комнату.

Это были напряженные четыре часа. Покончив с бритьем и переодеванием, я спустился на кухню, где мы съели икру шэда, запеченную в горшочке. Затем вернулся к себе, посмотрел передачу из Монреаля, где «Метс» играл с «Экспос», по цветному телевизору, который, как все в моей комнате, куплен и оплачен мной. Набросал одно объявление, но не на пишущей машинке, потому что, когда я тщательно выбираю выражения, мне легче писать, а не печатать, а здесь надо было сделать все правильно. Когда незадолго до половины пятого я спустился, в кармане у меня рядом с чеком лежал третий вариант упомянутого объявления. Вулф возился наверху с орхидеями, и я позвонил ему по внутреннему телефону, чтобы поставить в известность о своем уходе.

Поскольку в воскресенье днем свободных мест для парковки машины везде сколько душе угодно, я прогулялся в гараж, вывел «херон», проехал по Тридцать четвертой улице и свернул на Парк-авеню. Трудно поверить, но и поездка по Манхэттену может доставить удовольствие – с двух часов ночи до восьми утра да плюс еще парочка часов по воскресеньям. У тротуара на Шестьдесят третьей улице между Пятой авеню и Мэдисон-авеню было место, на которое я и втиснул «херон». Встретивший меня при входе в вестибюль каменного особняка представитель Службы охраны Латорпа был не тот, что в прошлый раз. Этот оказался гораздо учтивее и, возвращая мою лицензию частного детектива, даже поблагодарил меня. Внутри к лифту меня провела та же женщина в опрятной серой униформе и велела нажать кнопку с цифрой 4. В верхнем холле через открытую дверь в большую комнату донесся голос нашей клиентки:

– Входите!

Миссис Оделл сидела на огромном диване, на котором были беспорядочно разбросаны страницы «Санди таймс». Телевизор был выключен, так как игра уже закончилась.

Когда я приблизился, она сказала: