Пожалуйста, избавьте от греха

В понедельник утром Эймори Браунинг сделал то, чего не делал прежде никогда. Он прошел по всем трем помещениям оранжереи до горшечной, не заметив по пути ни одной орхидеи. Я не видел выражения его лица, поскольку он шел за мной, но уверен, что прав. Трудно в это поверить, ведь вокруг так и притягивали взгляд пышно цветущие орхидеи, не заметить которые мог только слепой. Впрочем, в каком-то смысле он и был слепым.

Было двадцать минут одиннадцатого, и я только успел вернуться после похода в банк, где депонировал полученный от клиента чек, когда позвонили в дверь. На крыльце стоял будущий президент КВС. Я открыл дверь, и он сразу протопал через прихожую в кабинет. Когда я, заперев дверь, вошел следом за ним, Браунинг стоял перед столом Вулфа.

– Где он? – требовательно спросил он.

– Там, где бывает всегда в этот час. В оранжерее. В одиннадцать он спустится. Вы можете подождать здесь. Если нужно, то я к вашим услугам.

– Вызовите его сюда. Немедленно!

Голос командирский, хотя по внешности этого не скажешь. Раньше я определил, что брюшко у него появилось лет пять назад, но сейчас, глядя на него, решил, что лет десять назад.

– Это невозможно, – сказал я. – Для него правило превыше всего. Он наполовину мул. Если дело у вас и вправду неотложное, то я могу позвонить ему по телефону.

– Вызовите его!

– Попытаюсь.

Я прошел на кухню, сел за маленький столик, за которым обычно завтракаю, подтянул к себе внутренний телефонный аппарат и нажал на кнопку «О».

Пару минут спустя, что близко к норме, в ухо ворвался знакомый голос:

– Да?

– Я из кухни. Эймори Браунинг ждет в кабинете. Как-то раз в детстве меня пугали картинкой с изображением дракона, извергающего пламя. Так вот, это Браунинг. Он приказал, чтобы я вас немедленно вызвал. Я сказал, что вы можете поговорить по телефону.

Молчание растянулось секунд на восемь. Потом:

– Приведи его.

– Хорошо, но запаситесь чем-нибудь тяжелым.

Лифт выдерживает вес шестьсот фунтов, но я решил, что Браунингу не помешает немного остыть, и повел его к лестнице. Однако вице-президент взлетел по ступенькам и даже ни разу не остановился, чтобы перевести дыхание. И наверху не задыхался. Как я говорил, по оранжерее он шел за мной, но перед горшечной я остановился и пропустил его вперед. Вулф, облаченный в желтый рабочий халат с длинным рукавом, стоял возле скамейки и открывал тюк древовидного папоротника. Покосившись в нашу сторону, он сказал:

– Вы не любите, когда вас отрывают от работы. Я тоже не выношу этого.

Браунинг остановился, расставив ноги:

– Вы дешевый чванливый хам!

– Не «дешевый». Такого упрека я не заслужил. Что вы хотите?

– Ничего. Как вы смели обвинить мою секретаршу во лжи! Вызвать ее к себе в субботу утром только для того, чтобы тешить свое дурацкое самолюбие и оскорблять человека. Я пришел сказать вам, чтобы вы передали миссис Оделл: отныне помощи от КВС не ждите. Если ей захочется узнать, в чем дело, пусть перезвонит мне. Вы все поняли?

– Да, разумеется. Вы только для этого и пришли? Чтобы сказать мне это?

– Да!

– Очень хорошо, я все слышал.

Вулф повернулся к нему спиной и занялся папоротниками.

Браунинг остолбенел. Конечно, сказав «вы все поняли?», ему следовало самому повернуться и двинуться к двери, теперь же достойный уход со сцены был испорчен. Ему оставалось просто уйти, что будущий президент, к моему облегчению, и сделал, а я последовал за ним. И он снова не увидел ни одной орхидеи! Я предположил было, что, спускаясь по лестнице, Браунинг придумает какую-нибудь уничтожающую прощальную реплику и испепелит ею меня, но он был, видимо, слишком взбешен, чтобы думать над такой ерундой. И даже когда я распахнул перед ним дверь, он просто вышел, так и не сказав ни слова.

Вернувшись в кабинет, я сел и спросил себя, какого черта так поспешил депонировать чек.

Еще три минуты спустя в дверь позвонили, я уныло поплелся в прихожую и – о чудо! – на пороге стоял Сол Пензер.

Случаются в жизни мгновения, ради которых стоит жить. Это было одно из них. При виде Сола я мигом воспрял духом. Не случись ничего важного, он бы просто позвонил по телефону. Возникни необходимость проконсультироваться с Вулфом, он бы пришел к одиннадцати. А явись он с дурными новостями, то изобразил бы на лице скорбь еще на пороге. Итак, Сол принес хорошие новости. Я готов был расцеловать его! Распахнув дверь во всю ширь, я произнес:

– Привет, дружище! Как я рад тебя видеть! Хорошие вести?

– А разве по мне не видно? – в свою очередь спросил Сол, заходя в прихожую. – Мне кажется, что вполне приемлемые.

Я радостно хлопнул дверью и кинул взгляд на наручные часы. 10:47.

– Не хочу томиться еще тринадцать минут. Ты, видимо, тоже, раз пришел так рано. Потопали наверх.

Нам потребовалось вдвое меньше времени, чем Браунингу и мне. Не могу сказать, что мы тоже не обращали внимания на орхидеи, но останавливаться и восхищаться ими не стали. Вулф, все еще в желтом халате, мыл руки, а Теодор ждал рядом, держа наготове бумажное полотенце. Теодор возится с ним, как наседка с цыплятами. Именно поэтому он не относится к числу моих излюбленных братьев по разуму.