Пожар сердец

— Не извиняйся, я все понимаю. — Он мягко прервал ее сбивчивые объяснения и наложил вето на дальнейшее продолжение этой темы, легонько прикоснувшись пальцем к ее пересохшим губам. — Не думай о том, что случилось, с кем не бывает.

Она смешалась и обратила на него пытливый взгляд. Господи, неужели от него не укрылись истинные причины ее дурацкого поведения на вечеринке? Только не это! — в отчаянии подумала она и вспыхнула.

Неожиданно их глаза встретились — их души заговорили на беззвучном языке, между их телами завибрировал теплый магнетический воздух, равный по силе земному притяжению. Улыбка медленно сползла с лица Саймона. Аннетт ощутила, как он напрягся.

— Боже, как ты великолепна, — хрипло вымолвил он, пропуская сквозь пальцы литое золото ее волос. Его глаза погружались в огромные изумрудные озера ее глаз. — Никогда не думал, что женщина может быть так прекрасна… так хороша…

Она недоверчиво моргнула, но его пламенный взгляд говорил лучше слов, и ее захлестнула лавина гордости и счастья. Гордости — оттого что каждый нерв тела остро заявлял о ее страстном женском начале; счастья — оттого что мужчина ее грез, только в безумных снах спускавшийся за ней с небес, чтобы увлечь в замок любви, совсем близко — стоит только протянуть руку — и желает ее!

Она обвела взглядом его обнаженный торс, и легкое покалывание наполнило кончики ее пальцев: они жаждали пуститься в путешествие по широким плечам, пройтись по мускулистой равнине груди, запутаться в темных жестких волосах, которыми поросла его загорелая кожа, ниже этот покров, придающий его мужественности особый шарм, сужался, образуя длинную тропку, и исчезал где-то под тяжелым поясом его джинсов…

Ее существо сотряс долгий, дрожащий вздох, и она вновь обратила взгляд на его лицо. Зрачки, окруженные ярким, слепящим изумрудом, возбужденно расширились.

— Дьявол! Не смотри на меня так! — сорвавшись, выпалил он, и его пальцы впились в теплые округлости ее плеч.

Но она лишь застенчиво зарделась и призывно шевельнулась: она тоже желала его и на сей раз не хотела это скрывать, не хотела возвращаться в свою башню одиночества. Ей надоело заглушать голос любви и фальшиво потупляться, когда поверхность бездонных зеленых озер заполняло чувство — сейчас она смотрела на Саймона с такой откровенной просьбой, что на его высоких скулах под ровным загаром выступил румянец.

— Аннетт, прошу тебя, не надо! — Голос его звучал сипло и отчаянно. — Не смотри на меня так! Я привез тебя сюда не для этого, я хотел защитить тебя!

— Защити… меня… — нервно дрожа, она пробежала язычком по сухой кромке губ, и влажные лепестки ее рта приоткрылись.

Саймон прерывисто выругался. Его разрывали мучительные колебания. Он знал, что не имеет ни малейшего права принимать девственный дар этой чистой, как родниковая вода, девушки, хотя еще месяц назад он бы совратил ее без зазрения совести. Теперь все его представления о жизни, об истинных ценностях смешались. Юная зеленоглазая незнакомка затронула невидимые струны в его душе, и пирамида, на которой он строил хладнокровные, четко просчитанные отношения с женщинами, рухнула.

— Нет, Анни, девочка моя, — с трудом произнес он, — мы не должны… Черт, я уже не уверен, кто из нас больше нуждается в защите! Не смотри на меня: такой человек, как я, может разрушить твою жизнь!

Она понимала, что он прав, но прежде хотела познать радость полета к звездам в его объятиях и, повинуясь зову плоти и сердца, просто вложила пальцы в его открытую ладонь, — спустя секунду он сжал их, приняв единственно верное решение…

Это прикосновение возымело огромное значение для них обоих, стало их магическим знаком — он обещал стать ее поводырем в безбрежном океане любви, она с готовностью согласилась быть его покорной — но и чуть-чуть строптивой — ученицей.

— Моя златовласка… — услышала она его густой шепот.

Как во сне, их тела сблизились, и Аннетт первая выразила нетерпение быть вместе, склонившись и нежно поцеловав его куда-то в плечо. Реакция Саймона последовала незамедлительно — отшвырнув простыни, он притянул ее к себе на колени и с нежной осторожностью развел стройные ножки по обе стороны своих бедер, прижимая ее максимально близко к горячему телу.

Аннетт едва не задохнулась от восторга, когда его бархатисто-твердые губы сперва прикоснулись к ее губам, а потом с нарастающей быстротой и страстностью впились в них жарким поцелуем. Он никак не мог насытиться — его язык жадно лизал теплую изнанку ее рта и дразняще сплетался с еще робким атласным язычком, алеющим в темных глубинах.

Но вскоре и она признала правила игры и прикусила, оттянула жемчужными зубками его нижнюю губу — сотрясший его крупное тело вздох был для нее лучшей наградой.

— Значит, моя малышка любит кусаться… — страстно прорычал он и снова впился в ее губы, терзая, лаская их.