Пожар сердец

Из ее груди начали вырываться частые вздохи — его ладони легли на кожу ее длинной, узкой спины и, промассировав натянутые струной мышцы у основания шеи, спустились по косточкам позвоночника вниз, к истомившимся под повлажневшим шелком округлостям ягодиц. Она дернулась, словно ее ударило током, когда нервные пальцы погладили мягкую плоть, но, дразня, нарочно не стали добираться до пылающей сердцевины ее женственности и выскользнули из-под резинки трусиков… О Господи, в ее мозгу мелькнуло смутное отчаяние. Я, должно быть, обезумела, если хочу его ласк именно там!

И безумие действительно охватило ее, стоило Саймону расстегнуть пуговки рубашки. Горячие ладони приподняли ее отяжелевшие груди — маленькие, молочно-розовые, с тугими комочками сосков — и одарили их нежнейшими поглаживаниями. С ее губ слетел протяжный стон, попочка возбужденно задвигалась на его обтянутых джинсами бедрах, пальцы в ответной ласке взметнулись к сплетению мускулов на его груди. Ощущение упругой вспотевшей кожи и шероховатых завитков на ней, крохотных мужских сосочков, которые она шаловливо защемляла хрупкими суставчиками пальцев, окатывало пульсирующий центр ее существа волнами невиданного наслаждения.

Она быстро задышала, и Саймон, раскаляясь от ее жадных ласк, глухо простонал:

— Я хочу тебя, Анни! Здесь и сейчас! Он опрокинул ее на смятую постель и, нависая над ней, продолжил эротический массаж ее горячих грудок, но уже… губами… языком, поочередно вращающимся вокруг торчащих сосков — это было сравнимо только с пыткой каленым железом!

Его умелые ласки доводили ее до исступления, и она тихо постанывала, с радостью погружаясь в неописуемый поток новых ощущений.

— О, Анни, сладкая моя, — прохрипел он, закружив губами по тепло-перламутровой коже вокруг ее пупка. — Будь моею, клянусь небесами, я не причиню тебе боли. Разреши мне… — Он ласково приподнял ее конвульсивно вздрагивающие бедра.

Пока он стаскивал с нее трусики, Аннетт спешно освобождалась от рубашки. Когда ее скудная одежда разлетелась по углам, Саймон привстал и оглядел ее голое тело.

— Любимая, как ты красива, — хрипло прошептал он, восхищаясь ее розовым, ждущим телом и налег на нее. — Ты хочешь, чтобы я любил тебя?

— Да… Да! — Она едва не зарыдала от жгучего удовольствия, когда его ладони сжали налитые холмики ее грудей, увенчанные болезненно ноющими кончиками. — Да! О… о да… — задышала она, взмывая в сверкающие дали, чувствуя, как его нетерпеливые пальцы пощипывают ее острые сосочки.

Ее руки взлетели на его спину и вонзились ногтями в обнаженную мускулистую поверхность, то легонько поцарапывая атлас его горячей влажной кожи, то принуждая к более жарким ласкам резкими движениями дикой кошки. Распухшими губами она целовала его солоноватые от пота плечи, колотящуюся жилку на шее, покрытый темной щетиной твердый подбородок.

Пораженный такой горячностью, он крепко вжал ее в перину и, сделав глубокий, судорожный вдох, скользнул по ее пламенному телу, к наполненной обжигающей лавой ложбинке между бедрами. Его рот достиг цели — и Аннетт хрипло закричала, забилась под его могучим телом, выгнулась трепещущей ветвью, подхваченной солнечным штормом. Саймон приник к ней настолько интимно, что она поначалу испугалась собственных ощущений, но он страстно шепнул:

— О, любимая моя девочка. Родная, позволь мне. — Хрипло дыша, он чуть сжал ее упругие ягодицы и склонился над нею.

Космос вокруг нее взорвался, разлетелся на мириады звезд, стоило его языку мучительно медленно закружить по средоточию ее страсти, и она пронзительно закричала, в быстром ритме забившись на постели, каждым нервом чувствуя приближение ослепительного, раскаленного добела солнца — центра их скрученной в спираль Вселенной.

— О, Саймон… я никогда не думала, что это так великолепно… Прошу тебя, Саймон… сейчас… — с мольбой всхлипнула она, возжелав его окончательного обладания. — Я хочу сейчас.

Космическая пыль завертелась перед ее глазами, но солнечный ветер озарил все вокруг, и Аннетт увидела Саймона — он пылко смотрел на нее сверху вниз, пытаясь справиться с пряжкой на ремне джинсов; рассыпав в пространстве звонкий солнечный смех, она молниеносно бросилась к нему на помощь, и уцепилась за тяжелую пряжку, кое-как отстегнув ее.

— О, Анни, любовь моя! — Его голос был полон благодарности и, подмяв под себя ее подведенное к последней границе тело, он начал движение к центру Вселенной.

И вдруг она замерла, в одно мгновение попав из раскаленной сердцевины мироздания в адские льды, — с улицы донесся шум подъезжающего автобуса. Приехала съемочная группа и актеры, готовые к очередному рабочему дню.

— Я не могу взять тебя в спешке, — ты слишком дорога мне. — Саймон чуть отстранил ее и долго, напряженно вглядывался в ее лицо. — Я хочу, чтобы наша первая ночь стала великолепным событием, а не каким-то скомканным актом. Но… — Его взгляд был полон отчаяния. — Если бы эти кретины не приехали, любимая, ты была бы моей.

Он рывком поднялся, и в ее сознание проник звук закрывающейся молнии.