Пожирающая Серость

Харпер отметила, как Вайолет постукивала своими почти новенькими ботинками по земле. Как сдирала малиновый лак с ногтей. Как рассматривала деревья вокруг, словно за каждой веткой таилась угроза. Но отчаянно пыталась держать себя в руках. И от этого Харпер было проще заметить, насколько она сломлена.

– Что-то не так, – сказала девушка. Это не было вопросом.

– Да, – произнесла Вайолет с усмешкой. – Можно и так сказать.

– И ты написала мне, потому что…

– Потому что я думаю, что ты можешь мне помочь. – Вайолет пристально смотрела на Харпер. – Карлайлы – семья основателей, так?

Харпер медленно кивнула, гадая, куда заведет этот разговор. Она предполагала, что Вайолет что-то да знала о своем наследии. Но если бы девчонке Сондерс позволили патрулировать город, новость об этом уже разошлась бы по Четверке Дорог. А этого не произошло. Пока не произошло.

– И твоя семья проходит ритуал?

Харпер снова кивнула.

– Ты уже его проходила?

Ее взгляд пробежался по обломкам каменных древних хранителей на той стороне озера; их изваяния вечно стерегли берег. Позади них виднелась отцовская мастерская.

– В этом… у меня мало опыта.

– Из-за твоей руки? – прямолинейно спросила Вайолет. – Поскольку ты совершенно точно способна на…

– Не из-за руки. – Произносить правду вслух оказалось неожиданно приятно, хоть слова и ранили язык, словно нож. – Я провалила свой ритуал.

Вайолет так яростно отодрала кусочек своего малинового лака, что Харпер удивилась, что ноготь по-прежнему на пальце.

– То есть его можно провалить?

– Такое случается. – Потребовалось всего два слова, чтобы описать худший день в ее жизни.

– Поэтому… – Вайолет замолчала, но Харпер видела, что она перевела взгляд на остаток левой руки.

– Да, так я и потеряла руку.

Ритуал их семьи был до боли прост: нужно спуститься на дно озера и вынырнуть с горстью рыжевато-бурой глины, точно как сделал Томас Карлайл сто пятьдесят лет назад. Это дало Митси и Сету силу, и они могли превращать свои руки в камень. Наделило Мориса Карлайла способностью создавать стражей.

Но когда Харпер вынырнула из воды, то оказалась в Серости, а не в Четверке Дорог. А ее левая рука, сжимающая драгоценный комок глины, до самого локтя превратилась в красно-коричневый камень… и тут же рассыпалась.

После ритуала Харпер еще долго боялась озера. Ее сны были полны мутной воды, смыкающейся над телом и сжимающей его кровавое месиво. Но с годами страх потускнел. Теперь, глядя на плещущуюся воду в паре метров от ее ног, она чувствовала лишь легкое покалывание в культе, еще одно эхо фантомной боли. В сущности, Харпер решила встретиться с Вайолет у озера, чтобы напомнить себе: она уже пережила худшее, на что способен этот город. Она с гордостью осознала, что сейчас ее голос почти не дрожал.

– Черт возьми! – Глаза Вайолет округлились не от жалости, как боялась Харпер, а от чего-то похожего на уважение. – Мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти.

Харпер пожала плечами:

– Это не твоя вина.

– И все же, – Вайолет выдержала паузу, – почему ты рассказала мне такую личную историю? Ты ведь меня почти не знаешь.

– Весь город в курсе случившегося, – ответила Харпер, вспоминая слухи. Если она хотела втереться в доверие Вайолет, то должна была позаботиться о верной информации. – Мне хотелось, чтобы ты услышала эту историю от меня. Кроме того, наши семьи дружили со времен основания.

Вайолет была удивлена тем, что Харпер подняла эту тему.

– Я наслышана.

Традиционные союзы перестали иметь какое-либо значение после того, как Салливаны поредели, а Сондерсы уехали. Но костяк по-прежнему существовал. Отец Харпер будет рад слышать, что Вайолет разделяла это мнение.

– Если твоя семья хорошо знала мою, – продолжила та, – может, тебе удастся помочь мне. Есть один вопрос, ответа на который я не знаю.

Харпер вспомнила обещание, данное отцу: подружиться с Вайолет и получить возможность свергнуть Готорнов. Вот он – ее шанс сделать себя незаменимой для Сондерсов.

– Конечно, спрашивай. – В выражении ее лица появилось что-то настороженное.

– А какая тебе с этого выгода? Только честно.

Харпер видела, что Четверка Дорог уже наложила свой отпечаток на Вайолет и показала, что в этом городе все стремились к личной выгоде. И их помощь имела цену. Поэтому она сказала единственное, что осталось в ее арсенале: правду.

– Задача семей основателей – защищать этот город. Задача, в которой я потерпела неудачу, когда не вышла из озера. Поэтому большинство людей ведут себя так, будто я невидимка.

Вайолет нахмурилась:

– Мне кажется, не так уж и плохо быть невидимкой в месте, где попасться на глаза злобному лесному чудищу можно только с одним исходом.

Харпер ощетинилась. Только новичок мог сказать что-то настолько наивное.

– Ты не говорила бы так, если бы прожила здесь всю жизнь. Стать невидимой, когда на тебя постоянно смотрят… все равно что быть мертвым, когда тебя никто не оплакивает. И ты должен наблюдать за этим. – Харпер даже думала, что сейчас расплачется, пока голос не сорвался. – Если я буду помогать тебе, людям придется вновь признать мое существование.