Пожирающая Серость

Церковь Четверки Богов.

Вайолет уже слышала о ней. Так называлась религия, о которой рассказывал Джастин. Та, что поклонялась основателям. Она не знала, какое Церковь имела отношение к этому. Но все равно прочитала.

Клянусь не раскрывать никому, кроме самых верных моих последователей, содержимое этого устава. Клянусь своей семьей, честью и бессмертной душой.

Сто сорок лет назад жители Четверки Дорог создали Церковь Четверки Богов, чтобы выразить свою признательность основателям, которые, как они полагали, защищали город от монстра.

Но теперь я знаю, что они ошибались. Основатели не пытались никого защитить – они стремились надругаться над невинным существом и забрать себе его силы, а затем хладнокровно убить, чтобы скрыть улики.

Их план не удался. Существо пребывает в чудовищной изоляции, а город поклоняется его мучителям, не подозревая, что основатели сами обрекли себя на страдания своей алчностью и самонадеянностью.

Церковь Четверки Богов задумывалась как путь к спасению. Поэтому я беру на себя ее ношу и главную цель и применяю к истине. Я знаю, что сделал этот город, и мне показали путь к нашему искуплению.

Я свергну лжеоснователей.

Я исполню свое предназначение. И за это меня очень щедро вознаградят.

Ветви и камни, кинжалы и кости. Судный день стучится в гости.

* * *

Участок травы за мастерской полнился скульптурами. Отец Харпер покорно обеспечивал Августу Готорн стражами для городской границы и жителей, чтобы они вешали их над входными дверями. Но он также создавал и другие, странные, искаженные создания, слепленные из глины, которая доставалась со дна озера.

Харпер знала, что он пытался создать собственных хранителей. Но его статуи становились причудливее, а не сильнее. Лиса с хвостом из глазных яблок; приземистая, уродливая лягушка с человеческой рукой вместо языка; и много других неузнаваемых существ – не звери, не люди, а просто разрозненные части, кое-как соединенные воедино.

Унылый вид стражей вызвал у Харпер дискомфорт. Они не могли двигаться, но могли наблюдать. Она старалась не дрожать от взглядов этих деформированных глаз, следящих за каждым ее шагом, пока направлялась к сараю.

Морис Карлайл сидел за рабочим местом и что-то напевал себе под нос, обтесывая кусок глины. На стене позади него висело три стальных меча. Статуи и колокольчики глядели с затененных стен, висели на потолке и теснились на полках. Зрители их разговора.

– Харпер, – позвал отец, не отрываясь от работы. Его лоб прорезали морщины легкого раздражения. – Что такое? Ты что-то хотела?

– У меня вопрос. – Харпер не знала, к чему это приведет. Но если Джастин Готорн нашел в себе силы открыть ей правду, наверняка ее отец тоже на это способен. – Пап… чего на самом деле хочет Церковь Четверки Богов?

Морис Карлайл оторвался от глины.

– Лишить Готорнов власти, Харпер. Мы тебе уже говорили.

Но дело было не только в этом. Харпер не сомневалась. Она видела Зверя внутри Вайолет. Страх в глазах Норы. И знала, что в том, как ее попросили завоевать доверие Вайолет, не объясняя причины, было что-то неправильное. У нее заканчивались оправдания для своего отца.

– Может, ты пытаешься защитить меня, – сказала она. – Но я – твоя дочь. Пожалуйста, просто поверь, что я справлюсь с этим.

– Тут не с чем справляться, – ответил Морис Карлайл, на лице появилось напускное беспокойство. – Тебя снова тревожит рука? Этот спектакль здесь ни к чему; если тебе больно, мы можем отвезти тебя в больницу.

Ее рука. Какой низкий прием, чтобы заткнуть ее. Чтобы она почувствовала себя жалкой.

– Я вижу, когда ты врешь, пап, – тихо произнесла Харпер. – Но зачем ты это делаешь?

Лицо Мориса напряглось.

– Харпер, прошу, – начал он, поднимаясь со скамьи, в его голосе была слышна легкая паника. – Не дави на меня.

– Ты отвел меня на собрание. Заставил меня выманить Вайолет на улицу в равноденствие…

– Я клянусь тебе, – перебил он, – если ты будешь молчать и делать, что тебе говорят, то будешь в полной безопасности.