Далее шло слово, нацарапанное таким тупым карандашом, что я не смог разобрать. Меня охватил сверхъестественный ужас, как если бы вместо солнца на небосклон взошла луна. Я прочел еще одну запись:
Занося в дневник следующие строки, кузен явно торопился, почерк был крайне неразборчив; и мне пришлось догадываться о значении некоторых слов.
На этом дневник обрывался. Пораженный, я смотрел на страницы, пока в голове проносились безумные мысли. Неужели диковинные картины Рэнсома открыли врата в иное измерение и выпустили в мир людей орду демонов? Господи, Элизабет! Из груди вырвалось сухое сдавленное рыдание.
Внезапно я вздрогнул и огляделся, почувствовав чей-то взгляд. Но комната была пуста.
Пуста, если не считать картины. Неужели эти холодные злые глаза смотрят на меня оттуда? Там есть что-то…
Я понял, что раскачиваюсь. В уши проник пугающий таинственный шепот:
– Чхайя… Йин чхайя…
Комната сжималась…
Постепенно я пришел в себя. Взволнованный голос тихо спросил:
– Джим, с тобой все в порядке?
Открыв глаза, я моргал, пока не привык к голубоватому сумраку. Я находился в пещере с голыми стенами и низким потолком, который словно давил на меня. В стене напротив виднелась металлическая решетка. За ней ровно горело голубое пламя, его языки почти достигали каменного свода. Огонь отбрасывал зловещие тени на лицо Элизабет.
Я был связан по рукам и ногам прочной волокнистой веревкой. Элизабет – тоже. Позади нее на полу лежал мужчина.
– Слава богу, я нашел тебя, дорогая! – Мой голос задрожал от облегчения. – Со мной все в порядке. А это кто?
– Это доктор Кин.
Услышав свое имя, мужчина застонал и с трудом сел. Его глаза непривычно блестели, а измазанное кровью лицо выглядело жутко в голубом полумраке.
– Робсон, – Кин был сам не свой, – мы все сошли с ума? Что случилось с вами?
Я рассказал. Он ошеломленно затряс головой, одновременно пытаясь рывками ослабить веревки на запястьях:
– Невозможно… Невероятно! Этот Африка, похоже, где-то прятался. Я не заметил его, когда спускался. Войдя в гараж, я нашел бензин, а потом обнаружил, что заперт. Потратил уйму времени, чтобы выбить дверь.
Меня осенило:
– А потом вы видели Африку?
– Нет. Наверное, он очнулся. Или кто-то унес его.
Кин покусывал губу неровными зубами. Мне на ум пришел неуместный вопрос, куда подевалось пенсне.
– Я поднялся на чердак, но никого там не нашел. Внутри был полный разгром. Только картина не пострадала. Робсон! – В странном смущении доктор понизил голос. – Я видел на картине вас. Чудовище несло вас по пещере, полной голубого света. Там пылал алтарь…
Помолчав, Кин продолжил рассказ. С ним приключилось почти то же, что и со мной. У него закружилась голова, он почувствовал чей-то злобный взгляд и потерял сознание.
Я невольно представил себе все как наяву. Картина, нависшая над человеком, распростертым на полу без сознания… С ним происходит что-то непостижимое, какая-то неслыханная метаморфоза, попирающая законы природы…
Что творилось в мансарде, пока мы были в обмороке? Элизабет не поведала ничего нового. Ее рассказ был более скуп, чем мой. Жена потеряла сознание, а очнувшись, увидела перед собой жуткое нечеловеческое лицо.
Вдруг Кин истерично закричал:
– Робсон, все это затеял ваш кузен! Нужно было послушать Фроули! Если чертова картина – это врата в иное измерение… что с нами будет?