Пожиратель сюжетов

– Колыбель ищите? – Спросил он, как показалось Валере, совершенно равнодушно. – Это рядом. Дойдёте до дороги с историческими фантазиями, а там, чуть за холмами, трасса с космическими войнами.

– И зачем она нам? – поинтересовался Муз.

– Эти джедаи так быстро летают, – усмехнулся Ясон, – вмиг домчитесь до Колыбели. А уж там кому как повезёт.

– Спасибо, – сказал Валера.

Аргонавт как-то очень странно посмотрел на него. Толи с жалостью, толи с сочувствием. Так смотрят на щенят от случайного приплода, которых несут топить в ближайшем озере рачительные хозяева.

– Дорогу к нам не забудь, писатель, – порекомендовал он. – Гомер стар, прочие развоплотившиеся в этом мире писатели – совершенно не годятся для административной работы. Давно ждём молодого хозяина.

– Сплюнь через левое плечо, – посоветовала Муза.

Многоголосый смех был ей ответом. Из тени мрачных стен на свет вышли все древние герои. Муз попятился, а девушка заслонила собой Валеру.

– Я их провожу, – продолжая поигрывать мечом, пообещал Одиссей.

Глава 9. Тени исторических фантазий.

На этот раз у ворот их провожали два эльфа. Один высокий, ростом с человека, и с луком за плечами. Второй совсем крошечный и с крылышками, как у бабочки. Крылышки не ведали покоя, от чего малыш постоянно взлетал. Такая летучая судьба ему явно не нравилась, и он с завистью посматривал на лук и стрелы своего высокорослого собрата.

– Когда уже писатели договорятся на счёт эльфов и гномов? – как бы ни к кому не обращаясь, спросил Муз.

– Эльфы остроухие, гномы бородатые, – так же тихо произнесла девушка. – Только с ростом проблема.

– И с крыльями! – пропищал постоянно подлетающий на ветру малец.

– И с крыльями, – согласился грек.

Состояние последнего начинало Козорезова реально волновать. Муз стал хмурен и неразговорчив. Раньше он болтал без умолку. Теперь же, после встречи с Гомером, его было не узнать. Перспектива встречи с Пожирателем у Колыбели его, похоже, сломала. И Муза тоже это заметила. Валера обратил внимание на то, что после выхода из города Затерянных Душ, девушка старается держаться поближе к греку.

А за воротами их вновь ждал песок. Да и самих ворот не стало, едва путники переступили их порог. Оглянувшись, Козорезов увидел только всю ту же песчаную равнину. Даже вала с окопавшимся огрызком сюжета не было на горизонте.

– От чего в вашем мире такое однообразие? – спросил Валера без надежды на ответ, от занятых собою спутников.

– Ты забыл, – неожиданно ответила Муза, – в этом мире всё так, как ты себе представляешь. Лично я сейчас иду по влажной от дождя берёзовой роще.

– Это у меня, значит, такое бедное воображение?

– Это значит, что ты так расстроен, что весь мир кажется тебе пустыней.

– Но дворец Гомера мы все увидели одинаково, – ехидно заметил писатель.

– Ты так думаешь? – хмыкнула Муза. – Каким он тебе показался? Я не про призрачные ворота и колдуна в шляпе. Сам дом?

– Что-то на вроде храма Зевса, – уже осторожно, чувствуя подвох, произнёс он. – А вы его другим видели?

Девушка покосилась на мрачного Муза. Видимо ковбой и ей внушал теперь некоторое беспокойство.

– Это из той же истории, – наконец произнесла она, – от чего ты видишь свою музу представителем античного мира. Лично мне дом слепца показался пастушьей хижиной. Собственно, ты и сам слышал – он был пастухом.

Вот и верь теперь собственному зрению, подумал Валера. Для меня пески, для неё берёзовая роща. Может я, и правда, растворяюсь здесь? Он посмотрел вниз на свои волосатые ноги. По крайней мере, его халат пока не превратился в кольчугу.

– Зря он ждёт, – внезапно очнувшись от каких-то своих мыслей, произнёс Муз. – Ты не займёшь его место.

– А его сюжет? – Как-то очень резко спросила девушка.

При этих словах грек посмотрел от чего-то не на неё, а на писателя. Потом как-то неестественно рассмеялся и сказал:

– Рукописи, как правильно сказал один персонаж, не горят! Даже не написанные, добавлю от себя. Мой автор станет самым великим писателем!

– Зевс меня возьми, – выругалась девушка.

– Мне бы твою уверенность, – прошептал Валера.

Некоторое время шли абсолютно молча. Писатель изо всех сил старался с помощью воображения обратить надоевший песок под ногами в сочную траву. Но толи Муза пошутила, толи воображения не хватало – песок оставался песком. Девушка с тревогой за ним наблюдала и хмурилась. В её абстрактную головку никак не приходило мыслей, как бы поднять настроение своему возлюбленному. О чём думал – если он вообще о чём-то думал – грек, сказать не представлялось возможным. Его лицо ничего не выражало.

– Так, – не выдержала, наконец, Муза, – давайте-ка устроим привал. Вам не кажется, что пора кое о чём поразмыслить всем вместе, – она сделала ударение на последних двух словах.

– Мы же должны торопиться, – без особого, правда, энтузиазма, произнёс Козорезов, но всё ж таки послушно остановился.

Грек тоже остановился, но ничего так и не произнёс.

– Садитесь, – предложила девушка.