Пожиратель сюжетов

— Береги нашего автора, — посоветовал грек, — тут все игры заканчиваются. Постараюсь всё выяснить, тогда и решать станем.

И парень исчез так быстро, что никто не успел и слова произнести. Валера растерянно посмотрел на девушку.

— Он скоро вернётся, — ободряюще произнесла она.

— Конечно, вернётся, — согласился Валера.

— Не смотря на все наши с ним разногласия…

— Из-за меня? — невесело усмехнулся он.

— Разумеется, — подтвердила она. — Мы оба знали, что ты — избранный. Но, я желала стать чем-то большим, чем просто музой.

— А у него был чисто деловой подход, — подражая голосу грека, произнёс писатель. — Очень даже понимаю.

Девушка смущённо улыбнулась.

— У него имелся опыт работы с избранными авторами, понимаешь? А я просто влюбилась в тебя!

— И перед тобой встал выбор, — кивнул Валера. — Скорее, он же его и поставил.

— Пойми! — почти умоляла девушка. — Он когда-то был музой самого Шекспира! В нашем мире это дорогого стоит.

— Задавил авторитетом, — констатировал Козорезов.

— Не совсем так, — возразила она, — просто помог стать для тебя осязаемой в обмен на должность. Он знал, как это можно сделать. А я была просто влюблённой дурой!

Валера обнял Музу и долго не отпускал. Он поражался теплу, исходившему от её тела, такого реального и нежного. Он пытался сказать самому себе, что обнимает абстракцию, плод своего воображения, но из этого ничего не выходило. Тепло её оставалось реальным, а слёзы такими же солёными.

— А знаешь, — сообщил он, — есть такая поговорка…

— Всё, что ни делается — к лучшему? — сквозь уже совсем редкие слезинки поинтересовалась она. — Так говорят люди?

Он кивнул, и прижал её ещё крепче.

— Вот только не пойму, — не отпуская девушку, спросил Валера, — от чего ты всегда называла его ковбоем?

— Я так его вижу, — насколько позволяли объятия, пожала плечами Муза.

Козорезов тут же отпустил её, будто обжёгся.

— Ты не забыла, что я — автор? — немного грубо с ноткой ехидства поинтересовался он. — Иносказания и, уж тем более, прямой обман я вижу очень издалека.

— Прости, — девушка снова попыталась прижаться к нему, но наткнулась на ладонь его вытянутой в её сторону руки. — Я действительно так его вижу! Только не ковбоем, скорее бандитом с кольтами на бёдрах! Ведь он обманул и меня, и тебя!

Она упала на своевременно подставленное плечо писателя и расплакалась, чему теперь он более не препятствовал.

— Эти Великие, они во все времена такие сволочи! — причитала Муза сквозь рыдания. — Ведь он сказал тогда, что, став твоей женщиной, я ещё более стану вдохновлять тебя! А в результате, ты на целый год выпал из творчества вовсе!

Козорезов снова вспомнил тот год. Лучше б и не вспоминал. Перед глазами пронеслись дни и месяцы, обиженные им друзья и родственники, измученная прихотями и грубыми желаниями Муза. Заваленная бутылками и бумагами с отрывками прозы и стихов квартира. Смрад давно не стираных носков и вонючих тапок.

— Ему-то, зачем это было? — хмуро поинтересовался Валера, уже сильно передумав идти спасать маленького тирана. — И почему ты молчала раньше?

Удобно устроившаяся на его плече девушка, теперь отвечала почти спокойно. Подобные перепады женского настроения были Валере совсем не в новинку, от чего не произвели на него никакого впечатления.

— Откуда мне знать?

— А если подумать? — Валера погладил свою абстракцию по голове.

Как и всякая женщина, на ласку Муза ответила потоком информации. Оставалось только отловить, и отсортировать зёрна от плевел. В итоге вышло нечто наподобие этого:

— Я много раз пыталась вернуться, глядя, как ты пропадаешь. Но Он говорил, что лишь, опустившись на дно, можно затем высоко всплыть! Он говорил, что только из хорошо унавоженной почвы вырастает огромный плод!

Сволочь, конечно, подумал Валера, но как же он оказался прав!

Девушка перевела дух.

— А раньше я молчала, потому что…

— Не продолжай, — попросил Валера, — это я уже понял. Лучше побольше про грека и Шекспира.

— Как-то не вовремя, — усомнилась Муза.

— Да брось ты! Сидим — ничего не делаем. Ждём нашего разведчика. Вокруг ничего не меняется. А он велел ждать. Вот и подождём. Рассказывай.

Муза посмотрела вниз, на проходящие мимо образы и сюжеты. Среди них были и почти точные копии шекспировских страстей, по отсутствию таланта современных авторов, перешитых на нужный манер.

— Ты же мёртвого достанешь! — посетовала она.

— Вы же сами практически боги, если верить вашей легенде, — парировал он. — Недоразвитые немного, но боги!

Сравнение с богами девушке явно пришлось по сердцу. Она вся просияла, даже невзирая на окружающую тревожную обстановку. Какай же даме неприятно, когда её называют богиней. Про недоразвитость она просто пропустила мимо ушей.

— Так что там с Шекспиром? — повторил свой вопрос Козорезов.

— Шекспир, как и ты, был из числа избранных, — повторила Муза, — он мог проникать в этот мир и напрямую искать сюжеты. И тогда наш ковбой вдруг обнаружил, что муза избранного и сама становится способной перемещаться в материальный мир. Ты понимаешь, что это для нас значит?

— Что?