Пожиратель сюжетов

— Что ты, как маленький, — Муз даже руками развёл. — В идеальном мире нет денег, да и не нужны они здесь. А вот в мире материальном на них всё и держится! Власть, благополучие, даже в некоторой степени здоровье! Имея такую монополию на сюжеты, которую я организую тебе здесь, там ты сможешь требовать с авторов любую цену! Ты станешь купаться в золоте… и ты, кстати, тоже, как его подружка, — хихикнул он, посмотрев на Музу. — Заметь, дорогая, насколько я выше нашей взаимной неприязни.

— С чего вдруг такая забота обо мне? — обретя, наконец, дар речи, поинтересовалась девушка.

Приторная улыбка растянула губы новоявленного императора, однако в следующее мгновение лицо его стало серьёзным, а взгляд даже строгим.

— Чисто деловой расчёт, — сообщил он, — моему автору будет гораздо комфортнее даже среди того великого комфорта, которым он станет окружён очень скоро, если ты продолжишь оставаться с ним. А то, что хорошо для автора, хорошо и для меня.

— Не понимаю, о чём таком хорошем для себя ты говоришь, — негромко, словно рассуждая сам с собой, произнёс Валера. — Только что сам же признал, что в твоём мире не к чему деньги и прочие материальные блага.

Обладатель пурпурной мантии вдруг, как показалось, стал выше ростом и, втянув живот и выпятив грудь торжественно изрёк:

— Величие, мой друг!

Затем, слегка повернув голову, проворчал:

— А вот сейчас басов и громкости надо было прибавить, дармоеды.

И секунду спустя уже с нужным эффектом пророкотал так, что ближайшие к Колыбели образы в ужасе попадали на колени, и даже гориллы от неожиданности выронили свои дубинки и пораскрывали рты:

— Величия жажду я! Величия и власти! И чем более велик мой автор в своём мире, тем в десять крат величественнее я здесь! — он сделал малозаметный жест рукой невидимому звукорежиссёру и добавил уже обычным голосом: — Кроме того, как уже заметила твоя дама, я, как муза великого автора, могу принимать телесный облик в материальном мире и наслаждаться там всеми его прелестями, — и он игриво подмигнул девушке.

Вот такие вот дела, подумал Козорезов, могли я предположить, что явившийся ко мне облезлый грек, на самом деле окажется будущим Наполеоном мира муз и сюжетов. И, главное, что теперь делать? Может и впрямь прав Гомер, и мне лучше остаться здесь тенью в Городе Затерянных Душ, чем разрушать собственный мир по воле маленького монстра?

— И не рассчитывай, — толи, прочитав, толи, просчитав его мысли, с гадкой ухмылкой посоветовал новоявленный император, — я не позволю твоим сомнениям и колебаниям, вызванным большей степенью похмельем, чем совестью, разрушить мои планы. Поверь, ты и сам согласишься с ними очень скоро. Уж я-то тебя хорошо изучил, прежде чем начинать эту игру. А этот гомеровский приют для неудачников мы уничтожим. Дабы кое у кого ненароком более не возникало глупых соблазнов.

Валера и Муза переглянулись. Перед ними теперь был вовсе не тот пусть и порою вредный, а чаще полный сарказма, но всё же друг. Теперь перед ними предстало нечто, потерявшее остатки разума. Вот так просто и бесповоротно уничтожить место, где пусть и тенями, но ещё обретались великие авторы со своими не менее великими сюжетами, нормальный, будь он хоть трижды император, просто не посмел бы.

И тут вдруг Козорезов заметил неожиданно появившийся блеск в глазах своей подруги. В них не просто затеплилась, а ярко засияла какая-то идея.

— Потяни время, — одними губами прошептала она, — я кажется, придумала.

Она ободряюще улыбнулась.

— Ладно, — произнёс громко писатель, обращаясь к начинающему проявлять признаки нетерпения бывшему греку, — я всё понимаю, ты старался для меня.

Его слова бальзамом на душу легли Пожирателю, и он сразу позабыл о зарождающихся подозрениях. Его лицо просияло, он утвердительно кивнул, от чего венец, водружённый было обратно на чело, съехал теперь на переносицу.

— Ты понял! Ты, наконец, это понял! — воскликнул он, не обращая внимания на конфуз. — Я же говорил, что знаю тебя.

Вытянутой рукой с поднятой вертикально ладонью, Козорезов остановил, начинающийся словесный поток. Муз замолчал.

— Тогда зачем ты мой-то сюжет утащил? Он же гениальный, ты сам говорил. Или это совсем не так? — в последнем вопросе Валера был абсолютно искренен.

— Гениальный. Гениальнейший! — Подтвердил Пожиратель.

Ласковое слово и кошке приятно. От удовольствия, полученного от услышанного, писатель чуть было не позабыл, в чём заключается сейчас его роль. Однако не сильный толчок в бок острым локотком девушки сразу вернул его в реальность.

— Значит, я и так стал бы известным и великим писателем, без всего этого, — он обвёл рукой вокруг, где по дорогам вновь продолжили свой путь в недра Колыбели сюжеты, а огромные обезьяны возобновили свою работу.