Пожиратель снов

Баку. Пожиратель снов. Это было безумием, но в этом была логика, и часть меня была рада. Рада, что я не просто безумна. Что связь с папой была настоящей, а не выдумкой.

Я прикусила щеку изнутри. Что со мной такое? Я должна продумывать спасение Марлин. Представив себя спасителем, я отчаянно рассмеялась.

Мимо проехал минивэн с детьми, направляющийся в зоопарк. Я ощутила зависть. Какая разница, безумна ли я? Я съела сон Хайка и ощутила ту энергию, которая позволила бросить Кена через всю комнату. Разве это нормально? Это было зло. И я приняла зло в центр себя.

Я прижала кулаки к ребрам, давила, словно могла так раздавить тревогу в груди. Не помогало. Слезы собрались в уголках глаз, когда стало видно юную пару, старшеклассников. Они были так увлечены друг другом, что даже не взглянули на меня. Но я отвернулась, ощущая себя так плохо, словно могла взорваться дымом от их взглядов.

Старшеклассники поднимались по лестнице к памятнику. Я коснулась щеки папы. Сколько времени займет разговор? Когда вернется Кен?

«Это бесит».

Большая птица опустилась на карту дендрария и смотрела на меня черным глазом. Птица была большой, как вороны возле урн колледжа, но перья были ярко-синими, кроме черно-белых полосок на крыльях. Голубая сойка.

— Что? — осведомилась я, слово вырвалось из меня с силой.

Я махнула рукой, но сойка даже не дрогнула.

— Тут нет крошек.

Сойки и вороны пугали меня. Они разрывали мусорные пакеты, агрессивно прогоняли воробьев от кормушек зимой.

Сойка расправила крылья, ярко сияя, несмотря на морось, и опустилась к ногам папы. Я замерла, следила, как она роет землю, словно в бетоне могли прятаться черви.

— Кыш, — сказала я, голос звучал тихо среди стука дождя по листьям. Тревога смешалась с другими чувствами. Внимание сойки было неестественным. Я подвинула папу к себе. Его голова покачнулась, как у сломанной куклы. Мою грудь сдавило. — Тебе пора проснуться, — прошептала я на японском.

Сойка склонила голову от моих слов. Без предупреждения она расправила крылья и полетела в лицо папе. Я повернулась, закрывая папу собой, мое лицо уткнулось в его волосы, дыхание вырывалось порывами.

Через миг я поняла, что шорох лапок пропал. Я выпрямилась и чуть не вскочила со скамьи.

Юноша сидел на скамье с другой стороны от папы.

Он улыбнулся, показывая белые кривые зубы, которые были слишком большими для его лица.

— Приветствую, — сказал юноша.

Сойки не было видно. Я вытерла ладони о влажные штаны, шею покалывало, волоски на руках встали дыбом.

— Простите?

Юноша улыбался. Он был в выцветших, но выглаженных джинсах и клетчатой рубашке, застегнутой на все пуговицы. Его волосы были темными, торчали шипами на макушке. Он не пугал меня, в отличие от Хайка.

Он протянул руку, но я покачала головой, глядя на его лицо. Я не буду его касаться. Вместо сойки возник человек, и я невольно их сравнивала.

— Думаю, у нас встреча, — сказал он, убрал руку, подмигнув, и опустил ладони на колени.

— Кваскви? — пропищала я.

— Угадала.

— Но Кен пошел к тебе на холм.

— Кен? А, кицунэ. Ты хотела о чем-то меня спросить? — он склонился выжидающе, глаза сияли.

Папа все еще был без сознания между нами, и мне было не по себе, но, если это был Кваскви, я не могла терять время.

— Я… да, кхм, там дракон из Тех, заточенный в камне в колледже, и профессор с этим камнем похитил мою сестру, и я надеялась, что ты сможешь…

— Кои! — раздался сверху вопль.

Я замолкла, Кен спешил по ступенькам, дождь прилепил его волосы ко лбу.

— Прошу, продолжай, — сказал Кваскви. Его теплый и низкий голос увлекал меня. Тревога еще покалывала на шее. Его глаза не отражали тепло голоса, их блеск был… алчным.

— Нам нужно, чтобы ты присмотрел за папой, пока… — начала я.

Кен закричал на японском с площадки на лестнице над нами.

— Ничего не говори!

Я моргнула, рот был еще открыт. Кваскви встал, сжимая запястье папы.

— Вы пришли заключить сделку без платы. По традиции я должен назвать плату. Я называю Хераи Акихито.

— Что? — я вскочила на ноги. Моя ладонь зависла над предплечьем Кваскви, но я решила сжать другое запястье папы. Я лучше возьмусь за лезвие ножа, чем за этого парня. Я не хотела видеть фрагменты, что скрывались за этими черными глазами и слишком широкой улыбкой.

Кен пролетел последние ступеньки и вклинился между нами.

— Не используй ее неведение, — прорычал он.

Я ткнула его в бок. Он мешал! Кен скривился, оглянувшись на меня, но подвинулся. Кваскви не переживал.

— Я не использую. Она пришла сюда под прикрытием переговоров Тех, — сказал он.

— У нас есть плата! — сказала я, сжала другую руку папы выше места, где его держал Кваскви. Получился странный твистер.

— Ты не предложила ее до своей просьбы, — сказал Кваскви. Он отпустил папу, пожав плечами.

— Я принес плату к назначенному месту, — Кен показал мое кольцо.

Кваскви рассмеялся.

— Даже ты, Вестник, не можешь так глупо меня оскорблять, — он улыбнулся шире, но зубы и прищуренные глаза делали его яростным. — Совет дал ясно понять, что у тебя тут нет власти. Ты не можешь нарушать правила без последствий.