Пожиратель женщин

– Но в этом же таится весь соблазн! Разве не прекрасно, что мне отдается женщина, которая десять минут назад меня не знала и которая далее не спрашивает меня о моем имени, положении, семье, не интересуется тем, кто мой любимый художник и люблю ли я музыку, не разговаривает со мной о кризисе кабинета и новой пьесе…

– И вы оплачиваете женщину, которая ложится с вами в постель, не испытывая потребности быть с вами?

– Но ведь омары и дичь, которая попадает ко мне на тарелку, тоже не испытывают никакого влечения ко мне, и все же я оплачиваю их…

– Продажная любовь! Какой ужас!

– Вы полагаете, что между проститутками и порядочными женщинами разница уж так велика? Проститутки хотят, чтобы им платили наличными, а порядочные женщины предоставляют вам трехмесячный кредит.

Поезд замедлил ход.

Не открывайте двери на ходу! Это сопряжено с опасностью. И вообще, пусть ее лучше откроет кто-нибудь другой.

Носильщик завладел чемоданами и картонками путешественницы, и попутчики покинули поезд.

– Что у вас в багаже? – осведомился таможенный чиновник.

– Любовные письма, – ответил романист.

И, помогая даме занять место в автомобиле, приказал:

– В отель «Литуания».

Они ехали в открытой машине, Пабло чувствовал теплое прикосновение тела Кончиты. На перекрестке такси застряло между грузовиком и спортивной машиной, и у Кончиты вырвался легкий возглас испуга.

– Что бы вы предпочли, – чтобы вас переехал легковой автомобиль или грузовик?

– Автомобиль. Это современнее.

Они выехали на большую площадь. Газетный киоск блеснул им радугой цветных обложек. Фруктовые прилавки гнулись под тяжестью бананов.

Через несколько мгновений путники очутились в отеле.

– Свободных комнат нет!

Пабло и Кончита носились от одного отеля к другому, и всюду их ожидал один и тот же ответ. Когда шофер исчерпал весь перечень отелей и больше не знал, куда их везти, Пабло назвал ему свой адрес.

– Сударыня, у меня имеется комната для гостей, – сказал он.

Дама, не возражая, приняла приглашение.

Стоит даме принять приглашение в дом к мужчине, как она инстинктивно подвергает свое белье мысленной проверке. В тех случаях, когда она отказывается принять предложение, это значит, что сорочка ее не совсем свежа или на ней штопаные чулки. Кончита была уверена, что ей подобная опасность не грозит, и все же подвергла мысленно свой туалет экзамену. Но это было излишне еще и потому, что ее чемоданы содержали в себе достаточно отличного белья.

– Вот мы и приехали!

Пабло щедро вознаградил шофера и велел кухарке-метиске внести чемоданы в дом.

Кончита последовала за прислугой, и за нею последовал Пабло. Квартира была, тепла, как порядочная женщина.

– Какая жалость, что я не могу больше слышать лай своего пса! – заметил Пабло.

– Он околел?

– Да. Вот уже несколько дней!

– Почему же вы не заведете себе новую собаку?

– Да потому что возместить утрату пса не так просто, как утрату любовницы.

– Ваш пес был умен?

– Нет. У него был ум молодой женщины. Вот это мне и нравилось. Обычно все владельцы собак уверяют, что их псы лишены лишь одного – языка. А вот моему псу недоставало разума… Евменида, эта дама отужинает и заночует у нас.

У кухарки было лицо, которое сделало бы честь самому верховному палачу богдыхана. Примерно таким же был и ее характер, – во всяком случае, она еженедельно отказывалась от должности и никогда не приводила своей угрозы в исполнение.

– У вас прелестная квартира, – заметила Кончита, – я вижу, у вас много дорогих вещей.

– Увы, наша жизнь – это очень короткая поездка, которая, суждена нам по воле наших родителей. И я предпочитаю совершать эту поездку в вагоне первого класса, а не в вагоне для скота.

– Этот сад принадлежит вам?

– Да. Разумеется, он ничто по сравнению с садами Семирамиды, но так как я никогда не бываю в нем, то для меня он достаточно хорош.

Пабло помог гостье снять жакет, проводил ее в предназначенную для нее комнату и осведомился, не желает ли она отдохнуть.

Оставшись одна, Кончита осмотрела комнату. Кровать была очень широкой и низкой. В соседней комнате стенные часы мелодично воспроизводили бой часов Вестминстерского аббатства. Пробило семь часов.

Спальня Кончиты была расположена между столовой и спальней Пабло.

Кончита открыла чемодан и вынула полотенце, флакон духов, тюбик с зубной пастой, зубную щетку, пару туфель, ночную рубашку и японский халат.

Опустившись на мгновение на постель, она заложила руки за голову и поболтала ногами в воздухе. Ноги ее были обнажены до колен, и вдруг стремительным движением она поспешила укрыть их, – она заметила напротив себя дверь, а в двери замочную скважину.

В соседней комнате снова пробили часы – четверть восьмого.

Кончита встала, подкрасила губы, припудрилась, переодела чулки и туфли, оглядела свои безукоризненные ногти и вышла в столовую.

Стол был уже накрыт. Пабло поднялся и, улыбаясь своей гостье, попросил ее занять место за столом, в то время как кухарка, принаряженная, как деревенская невеста, подала паштет. При этом она извинилась, что не рассыпала по столу розы.