Пожиратели призраков

Я отступаю в дверной проем. Символ все еще там, ржавые хлопья засохшей крови – конечно это кровь но чья – осыпаются. Я проверяю руку, хочу убедиться, что порез еще там, зияет на коже. Это моя кровь? Это я крашу дом в красный? Как только я закрываю дверь, прячась за алой эмблемой, фантомы останавливаются и снова остаются одни. Какое бы магнитное притяжение ни тянуло их ко мне, оно разорвано, и эти потерянные души оказываются в тупике.

Я слышу звук ног, карабкающихся по стенам. Что-то проносится у меня над головой. Лонни ждет. Нетерпеливо хмыкает.

Я в ловушке. Я не могу сбежать из этого дома – и даже если бы могла, все равно настолько зависима от своих призраков, что не знаю, смогла бы от них отказаться. В конце концов, не в этом ли смысл дома с привидениями? Ты не можешь уйти. Придется смириться, что теперь я живу здесь. С призраками. Дом, милый дом.

– Хммм, – объявляю я нашему дому. – Да куда же запропастился мой маленький Лонни?

Мой маленький призрак. Мой малыш…

Охранник

– На тебе кухня, – сообщает мне Адриано. Я ему явно не нравлюсь, потому что насквозь вижу его панковское позерство. Всего лишь богатенький ребенок, который сбежал после того, как мама с папой перестали давать на карманные расходы. Он может вернуться, когда захочет.

– Я думала, меня заперли.

– Главное – не пытайся поджечь дом… и распугивать гостей.

– Почему Тобиас не скажет сам?

– Он занят.

Я закидываюсь по два-три раза в день, чтобы продолжать видеть. Есть Призрак и есть все остальное. Следующей дозы никогда не достаточно. Призрак – больше не образ жизни.

А образ смерти.

Но Тобиас не разрешает принимать за работой. Я получу следующую дозу после «кухонных дел»: сначала работа, потом плата. Пора надеть перчатки и одноразовую маску для лица, украшенную тем же символом, что и на входной двери.

Я работаю с Мелиссой и Стефани. Из нас трех получается рабочая линия: Мелисса насыпает беловатый порошок, я высыпаю пыль в распределитель капсул, Стефани раскладывает таблетки по пластиковым контейнерам. Мы используем лопатки из детского пляжного набора, как будто строим песочные замки из измельченных грибов.

– Ты когда-нибудь трахалась под Призраком? – спрашивает Мелисса так, словно мы лучшие подруги. Но мне не нужны друзья. Больше нет. Я хочу говорить с духами, а не с живыми.

– Это в сто раз лучше, – напевает она. – Почти как… что-то религиозное, понимаешь? Оргия с ангелами. Когда мы с Тобиасом…

Гадость. Я не хочу забивать голову этой картиной.

– …и с нашими призраками, такое чувство, будто… будто меня трогают все эти руки, прикасаются везде.

Мелисса сейчас явно под Призраком. Она себя выдает. У нее такой пустой взгляд, как у куклы чревовещателя. Она стягивает маску и вытирает нос, и я вижу, что ее некогда налитые щеки почти сморщились, обнажая острые скулы, что вот-вот проткнут кожу.

Мы готовимся к новоселью. Так Тобиас это называет. Ему кажется, наша история разлетается недостаточно быстро. Нам нужно позвать гостей. Друзей. Семью. Всех, с кем можно разделить радость. Пусть они тоже видят призраков. Недостаточно накидываться самим. Нужно делиться. Распространять. Пока к нам не присоединятся все.

Я слышу шарканье босых ног по кухне, оборачиваюсь и вижу Марсию, бесцельно слоняющуюся по комнате. Она открывает шкафчик под раковиной, заглядывает внутрь. Пусто.

– Вы не видели моего сына?

– Прости, – у меня так и не хватило духу рассказать ей о Лонни. Я знаю, что она будет завидовать, поэтому не говорю, что он прячется в углублении стены прямо над ее головой, наблюдая за нами.

– Вы не видели моего сына?

– Нет, – Стефани бросает взгляд на Мелиссу, обе тихо хихикают. Бедная Марсия. Ее босые ноги шаркают по коридору, удаляясь вглубь дома.

Мелисса снова начинает что-то болтать, но я теряюсь в пылинках, кружащихся по кухне. Спиральный узор из частиц вращается в воздухе, захватывая рассеянный луч солнечного света, проникающий сквозь заколоченное окно. У него медный оттенок, темнее пыли.

Это не пыль, а споры. Грибные споры разлетелись по всему дому. Вся кухня в них, в грибных миазмах. Даже с маской на лице я чувствую привкус где-то глубоко в горле. Сколько мы уже дышим этой дрянью?

– Тобиас сказал, что подарит мне отдельный дом, – говорит Мелисса.

– Что ты сказала?

Мелисса ухмыляется, обнажая серую линию десны – хи-хи, – довольная, что стала любимицей Тобиаса.

– Сказал, что мне можно выбирать. Любой дом на этой улице.

– Не волнуйся, Эрин, – вмешивается Стефани. – Уверена, он и тебе подарит дом, если ты вежливо попросишь.

Обе начинают хихикать. Хреновы ведьмы.

– Не нужен мне другой дом. Это и есть мой…

– Какого черта?

Незнакомый голос заполняет кухню, пугая всех нас. Мелисса поворачивается. Я вижу панику на ее лице, глаза мертвой Бетти Буп округляются из-за того, что стоит за мной.