Пожиратели тьмы: Токийский кошмар

Тим, который выступил с Софи и Рупертом в Японском клубе иностранных корреспондентов, был разговорчив и откровенен, в противоположность бывшей жене. Он поблагодарил СМИ за поддержку в нелегкие месяцы и подробно рассказал о своих чувствах по поводу смерти Люси, ареста Обары, «системы» Роппонги и роли полиции. Он также объявил о создании Фонда Люси Блэкман, который сможет «обеспечить безопасность детей во время путешествий… чтобы смерть Люси не была напрасной». Блэкман раздал листовки с изображением их с дочерью в объятиях друг друга; текст призывал пожертвовать деньги и перевести их на счет одного из японских банков.

Среди прочих заметок на той пресс-конференции я написал: «Горе ведет людей разными путями».

Тим подтвердил, что они с детьми посетят пещеру на пляже, и попросил прессу не беспокоить их и позволить погоревать без свидетелей. Этим он ясно дал понять: пожалуйста, оставьте нас ненадолго одних. Но одновременно Тим будто сообщал, где и когда точно они там будут.

Руперт Блэкман приехал в Японию впервые. На всем протяжении мучительных и долгих поисков сестры он меньше остальных участвовал в процессе. Старшеклассник старательно избегал контактов с репортерами и фотографами, которые периодически звонили в дверь дома Джейн в Севеноуксе. Юноша глубоко переживал потерю, но также ощутил на себе, как тяжело стоять в стороне от активной деятельности, поглотившей мать, отца и сестру. Журналисты, писавшие о семье Люси, допускали ошибки в его имени или вовсе не упоминали о нем; многие только теперь узнали, что у Люси Блэкман есть брат.

– Самое грустное – что я даже не успел увидеть в Люси человека, – признался он мне. – Она всегда была мне просто старшей сестрой, а я – ее маленьким братцем. Мне не представилось шанса построить с Люси взрослые отношения, какие возникают между сестрами и братья ми ближе к двадцати годам. Я не был ей другом и никогда уже не буду.

Когда настало время забрать останки Люси домой, Руперта не пришлось уговаривать поехать в Японию. В аэропорту Нарита их ждали беспрестанные вспышки фотоаппаратов; репортеры пятились, натыкаясь друг на друга, и Руперт еле удержался от смеха.

– Душа Люси все равно с нами, поэтому мы способны замечать и смешные детали, – объяснил он. – Вокруг царила нелепая, совершенно безумная суматоха. Естественно, мы были убиты горем, но что тут поделаешь? Если не смеяться, остается только плакать. Помню, как на пресс-конференции, перед самым ее началом, мы с сестрой рассмеялись, а папа сказал: «Нет, послушайте, надо выглядеть мрачными и грустными».

Япония очаровала Руперта: огромные организованные толпы людей на тротуарах и пешеходных переходах, тысячи зонтов под весенним дождем.

– Я еще никогда не был в подобном месте, – признался юноша. – Мне очень нравится, как люди здесь уважают друг друга, культивируют скромность. Но теперь еще труднее признать, что в этом городе могло такое случиться.

К концу недели полиция отвезла родных жертвы на пляж в Мороисо по потрясающему Радужному мосту, переброшенному через широкий Токийский залив и освещенному солнцем.

Они доехали до скалы в машине и затем по ржавой лестнице спустились к пляжу. Руперт хотел увидеть место, где семь месяцев лежала в песке его сестра, хотел стать ближе к ней. Юноша принес для Люси цветы; родители остановились у заправки, чтобы он купил бумагу и ручку и написал сестре прощальную записку.

У подножия лестницы уже ждали тридцать-сорок японских фотографов и операторов. Некоторые присели наготове с тяжелыми черными камерами, другие установили на песке совсем рядом с пещерой металлические стремянки, чтобы улучшить обзор.

Столкновение в такую минуту со столькими чужими людьми Руперт сравнил с «хуком справа», ударом в челюсть.

Тим, Софи и Руперт с цветами пошли вперед. Затворы камер щелкали и жужжали. Когда родные направились к пещере, фотографы подползли еще ближе. Тим обернулся, и фотографы замерли. Прожекторы светили прямо на отца и сестру жертвы. Софи ругалась и кричала на фотографов, а те, точно крабы, пятились назад. Тим тоже кричал, хватал брошенные стремянки и неловко швырял на песок. Журналисты продолжали снимать и фотографировать. Руперт смотрел на всеобщую суматоху, а потом просто отвернулся.

– Папа подбирал камеры и стремянки, кричал, операторы отползали назад, – вспоминал он. – Софи тоже кричала, чтобы все ушли.

А Руперт стоял на коленях на вязком песке и плакал, неподвижно глядя в мокрую пещеру, ставшую могилой его сестре.

Часть V Правосудие

Прощание

Похороны Люси прошли в конце апреля 2000 года. В любом случае мероприятие получилось бы мрачным, но оно стало вдвойне горьким из-за явной неприязни между Джейн и Тимом.