Пожнешь бурю

А где бы они выработали это качество? – спросил Джордж Тейлор. – В Африке оно было им ни к чему… Климат позволял неграм не обременять себя заботами о теплой одежде, серьезном жилище, запасах пищи на зиму. Потом, как тебе известно, их стали ловить в джунглях работорговцы, и весной 1619 года голландский корабль доставил в Джемстаун первых закованных в цепи негров.

Их привезли не только к нам, – хмыкнул капитан.

Верно… И в Центральную, и в Южную Америку. Но проблемы с неграми у нас одних. В Бразилии, например, их Пеле – общий кумир всего народа – и черных, и белых, и тех, кто посредине. Там негры абсолютно не ущемлены в правах, ни юридически, ни де-факто. Но в целом живут они хуже, чем белые.

Вот-вот, – оживился капитан. – Попросту не хотят работать…

– Не привыкли, – спокойно ответил Тейлор. – В Бразилии рабство-то отменили сто лет назад. Там еще не успела сложиться в черной среде нация тружеников, Генри. Равно как и у нас…

– Может быть, какая-то логика и есть в ваших рассуждениях, господин майор, – процедил Хукер. – Только со мной солидарны люди, которыми гордится Америка 257 и весь белый мир. Что вы скажете об Уильяме Фолкнере, сэр?

Уважаю этого мудрого человека, – ответил командир эскадрильи. – Своими книгами он многое сделал, чтобы навести психологические мосты между нами и черными.

Так вот этот Нобелевский лауреат заявил в 1957 году английскому журналисту Роберту Хоу, который брал у него интервью: «Если дело дойдет до драки, то я буду сражаться на стороне Миссисипи против Соединенных Штатов, даже если придется при этом стрелять в негров на улицах». Что вы скажете на это?

Я слыхал об этом, Генри, – спокойно ответил Тейлор. – Но ты не добавил, что потом Фолкнер осудил себя за эту фразу, назвал свои слова «глупыми и опасными». Дай-ка мне все-таки сигарету.

Капитан Хукер достал из кармана пачку «Филип Морис» и протянул командиру вместе с зажигалкой.

Hooey! Чепуха! Известно, что и среди негров расистов хоть отбавляй, – сказал заместитель командира эскадрильи.

А что ты хотел? Каждое действие рождает противодействие… Расизм отвратителен в любых проявлениях. Вся Америка поднялась на бой с нацистами, уничтожавшими евреев. Гитлер и его клика были чудовищными монстрами. Но разве сионисты, убивающие арабских детей и женщин, лучше? Да, негры ненавидят белых, и в нью-йоркском Гарлеме им опасно ходить в темных переулках. Но кто сделал негров такими? Мы сами. И ты, Генри Хукер, всегда делаешь вид, будто принюхиваешься в присутствии Рамсея Уотса. А ведь он один из лучших ракетчиков базы и, наверно, не меньше тебя любит Америку. И если я заметил, что ты не выносишь его, то Рамсей уловил это гораздо раньше.

Я не обязан целоваться с черномазым, даже если он станет председателем Комитета начальников штабов, – буркнул Хукер.

А тебя никто к этому не принуждает. Но я не допущу в своей эскадрилье расистских выходок, ибо они подрывают нашу боеготовность. Считайте это служебным замечанием, капитан.

Слушаюсь, сэр!

Генри Хукер вскочил со стула н вытянулся.

– Ладно, – устало махнул Джордж Тейлор. – Садись рядом, и посмотрим, с чего нам лучше начать.

Когда вертолет с первым заместителем Главкома и генералом Алиметовым подобрался к посадочной площадке, там стояла уже такая же машина, принадлежавшая Аэрофлоту.

Странно, – сказал Алиметов, – Федоров уже здесь. Как это он опередил пас?

Сейчас узнаем, – отозвался генерал-полковник Гришин. – Может быть, он говорил не из Каменогорска?

Вертолет мягко опустился на землю, лопасти повертелись, повертелись и стали замедлять движение. В дверях, ведущих к экипажу, появился летчик и приготовил легкий трапик.

– Оставайтесь на связи, полковник, – приказал сопровождающему их Гайдуку первый заместитель Главкома. – Мало ли что… А мы узнаем сейчас, что натворило землетрясение, и сразу вернемся. На сегодня еще уйма дел в соединении.

Вместе с Алиметовым генерал-полковник покинул вертолет. Едва они оказались на земляной площадке, покрытой металлическими решетками, из другой машины вышел моложавый высокий мужчина лет пятидесяти, в кожаной куртке и джинсах, заправленных в короткие сапоги. Это первый секретарь Каменогорского обкома партии.

Следом из вертолета появился совсем молодой парень – начальник горной обсерватории, доктор наук Плотников.

Как это вы успели раньше нас, Евгений Александрович? – спросил Алиметов, пожимая руку Федорову. – Ведь из областной столицы вдвое, если не дальше, лететь надо.

А я был уже на половине дороги, – объяснил секретарь обкома. – Точнее, почти на месте. И звонил, находясь в воздухе.

Дела, – удивился Гаджи Магомедович, – а связь была как из соседней комнаты.

Федоров засмеялся:

– А что же вы думали? Хватит ракетчикам держать монополию на отличную связь. Мы и сами с усами. Знакомьтесь, товарищи. Это наш горный колдун. Начальник обсерватории Института Солнца доктор наук Плотников.

– Александр Николаевич, – представился молодой ученый, пожимая руки Гришину и Алиметову.

Он был одет так, будто собирался на международный симпозиум, правда, его элегантные туфли были обляпаны красной глиной.