Пожнешь бурю

– Ну что ж, давайте в машину – и к хозяину в кабинет, – предложил Федоров. – Там все и обсудим. Обстановка сложная. Кое-что мы посмотрели с товарищем Плотниковым, и стало ясно: удар пришелся в перемычку. Сейчас там ведут контрольное бурение наши геологи, с ними прилетевший из Москвы профессор – светило геофизики и сейсмологии. Надо абсолютно точно узнать, не проникает ли вода в основание плотины. Выводы нам сообщат специалисты.

Подъехал «уазик», и секретарь обкома предложил всем садиться. За рулем машины находился усатый человек в широкополой шляпе и меховой безрукавке, надетой на рубаху из плотной клетчатой ткани. Федоров представил гостям и его. Водитель оказался председателем исполкома соседнего с Рубежанским района. Земли района стыковались с ракетными позициями, на них размещалась и северная часть озера Лебяжьего.

Смотри-ка, – сказал, вдруг рассмеявшись, Федоров, – одно начальство в автомобиле. Поистине: «All chief – no indians»… Помните эту историю?

Что-то американское, Евгений Александрович? – спросил водитель – глава района, резко бросая машину с места.

Одного индейского вождя пригласили в штаб американского полка, – объяснил Федоров. – И когда дома спросили его о впечатлениях, он коротко ответил: «Все начальники и ни одного индейца».

Гришин немного знал Федорова, встречался с ним в Каменогорске, но в такой обстановке видел впервые. Все эти ковбойские, как он их мысленно окрестил, штучки смутили его, хотя Юрий Александрович знал от Алиметова о простецком стиле обращения с людьми Евгения Александровича. Так он отменил, например, обязательное ношение галстуков и пиджаков, которые стали чуть ли не униформой партийного работника. Владея тремя иностранными языками, организовал курсы для аппарата обкома, пел в областном хоре старинные песни, по утрам бегал в аллеях Каменогорского парка и состоял почетным председателем городского клуба «моржей».

С одной стороны Гришину нравились эти демократические, так сказать, нововведения, тем более что в делах Федоров успел проявить незаурядные способности лидера. Но, с другой, человек военный, привыкший к дисциплинирующему единообразию армейской одежды, Юрий Александрович иронически поглядывал на первого секретаря и его спутников, ничем внешне не походивших на представителей руководства.

Ехали не больше четырех-пяти минут: административное здание обсерватории отстояло недалеко от площадки, где сели вертолеты, оно заметно высилось над озером. Не мешкая, прошли в кабинет Плотникова. Там увидели еще одного человека, тот и вовсе был похож на туриста-рыболова, – Степан Фирсович Черных, первый секретарь Рубежанского райкома.

«А что, – подумал Гришин, – в конце концов, они по тревоге выехали на ЧП, а не на пленум в областной Дворец культуры собрались…»

Видно, Черных ждал их, так порывисто встал и шагпул к ним навстречу.

– Плохо, Евгений Александрович, – сказал он Федорову, забыв от волнения поздороваться с другими. – Уже есть пробы. Звонил Сухан Курдов, главный геолог. Сместилась подошва плотины, вода размывает песчаногравийную смесь. Положение незавидное. И сам профессор Князев в большой опаске…

– Где они? – спросил секретарь обкома.

– Уже едут сюда. Сейчас все и доложат. Извините… Я с этой запаркой и с гостями не поздоровался.

Он энергично пожал руки Гришину и Алиметову.

Неужели все так серьезно? – спросил Гаджи Магомедович.

Серьезнее не бывает, – ответил Федоров. – Сейчас вопрос в том, как долго продержится плотина, пока мы вместе решим, куда отвести воду из озера.

Он отошел с генерал-полковником Гришиным в сторону.

Хорошо, что вы здесь, Юрий Александрович, – сказал секретарь обкома. – Может статься, помощь военных будет нужна… Я понимаю: у вас сегодня своих забот хоть отбавляй, только дело-то общее.

Еще бы, – улыбнулся Гришин, чувствуя некое расположение к этому человеку, излучавшему силу и уверенность. Генерал-полковник и сам был из таких, потому и ощутил в Федорове родственное начало.

– Специалисты подъехали, – сказал смотревший в окно Плотников.

Все оживились.

Мы и развертывали здесь «изделия» ради общего дела, – продолжал Гришин, – и демонтировать их после подписания договора будем для того же. Только вот сейсмологи, ученые люди, ракетчиков подвели. Утверждали, будто никакой сейсмической опасности. И вдруг… Я уже выдал версию: не озеро ли рукотворное в землетрясении виновато?

Знаю эту гипотезу и нахожу ее вполне логичной. Опять сработал принцип: семь раз отмерь… Вернее, забвение этого принципа. Во взаимоотношениях с природой надо быть особо осторожными, – проговорил секретарь обкома. – А вот и наш главный геолог с профессором.

Здравствуйте, – поздоровался вошедший геолог, седой, коротко остриженный, юношески стройный человек.

В руке он держал свернутые в рулон схемы, которые тут же принялся развертывать на столе. За ним вошел московский эксперт, профессор Князев, моложавый, но весьма представительный по внешнему виду ученый, с умным, выразительным лицом. Профессор сдержанно кивнул всем и пожал присутствующим руки.