Позитивные изменения. Образование. Школа будущего (Тематический выпуск, 2022)/Positive changes. Education. The school of the future (Special issue, 2

Прежде всего, пожалуй, действующие проектные нормативы, которые, на мой профессиональный взгляд, требуют радикального пересмотра. Вообще, любая архитектура начинается с двух вещей — списка нормативов и технического задания. Нормативы определяет государство — это его прерогатива, а техническое задание формулирует заказчик, отталкиваясь от нормативных и иных ограничений. В роли заказчика проекта образовательного учреждения может выступать то же государство или бизнес. Возможен и формат так называемого государственно-частного партнерства, когда, например, девелопер получает землю под застройку на льготных условиях, но с обременением построить классную школу — в качестве примера на ум приходит школа № 14 в подмосковном Пушкине.

Государство заинтересовано прежде всего в скорости производства работ — ему важно как можно быстрее обеспечить население необходимыми образовательными площадями, снизить дефицит мест в школах и детских садах. Качество архитектуры для него, как правило, вторично, исключая те случаи, когда в деле замешана политика, — тогда, кстати, и бюджет на реализацию выделяют больше обычного.

Традиционно маленькие бюджеты, к слову, — еще одно препятствие к тому, чтобы выйти за рамки типовой архитектуры в образовательной сфере. Бизнес же куда более гибок. Почти все отечественные школы, архитектура которых заслуживает внимания и экспертного обсуждения, — частные, то есть платные. И это отнюдь не случайно. «Хорошкола» в столичных Хорошево-Мневниках — частная, «Финская школа» в Подмосковье — частная, школа «Президент» на Ильинском шоссе — частная, школа Wunderpark на Новорижском шоссе, надо ли говорить, — частная. Похожая ситуация и в странах СНГ. В 2021 году по нашему проекту построили инновационную школу-пансионат в казахском Бурабае, так и она тоже частная. При этом, даже когда заказчиком является бизнес и когда на реализацию школы предусмотрено солидное финансирование, нам, архитекторам, все равно приходится бороться с существующими нормативами. Под словом «бороться» я подразумеваю бесконечный поиск компромиссов и законодательных лазеек, с тем чтобы придумать нечто оригинальное, что радовало бы детей, внушало им гордость за свою alma mater.

СНОСИТЬ ИЛИ РЕКОНСТРУИРОВАТЬ?

Рано или поздно наше государство, безусловно, дозреет до того, чтобы начать вкладывать средства в уникальность, в красоту архитектуры, причем не только школ, но и других общественных зданий, возводимых на бюджетные деньги. Сейчас у него, видимо, другие приоритеты. И ему, конечно, виднее, как распределять деньги в тот или иной промежуток времени. Добавлю, что, когда у государства дойдут руки до этой проблемы, надо будет что-то делать с теми типовыми школами, что уже понастроены по всей стране в огромных количествах. У части из них в определенный момент элементарно выйдет срок годности (наша типовая архитектура быстро стареет — по истечении 25 лет она почти гарантировано приходит в негодность), и тут надо будет решать — сносить или полностью реконструировать. Другую часть достаточно будет чуть подновить, и здесь нам очень пригодится немецкий опыт реновации типовой советской архитектуры на территории бывшей ГДР.

В интерьерах школы очень просторно и светло. Центральная часть здания — место средокрестия — отдана под рекреацию. Там находится двусветный зал с амфитеатром, где можно отдохнуть от уроков или, наоборот, позаниматься в свое удовольствие, побыть наедине с собой или пообщаться с одноклассниками. Подобные пространства, конечно, необходимы нашим школам. Это одно из условий достижения той гибкости, о которой я писал ранее.

Справедливости ради скажу, что типовое — это далеко не всегда скучно и уныло. В конце концов, типовая архитектура была и в царские времена, и при Сталине. Но тогда проблема красоты решалась за счет декоративизма, в позднесоветской терминологии — украшательства. Да, уникальным типовое по определению быть не может, но до середины прошлого века в нашем типовом проектировании допускалось наведение красоты на фасадах с помощью всевозможных лепных или высеченных из камня деталей. С приходом к власти Хрущева красота в архитектуре была упразднена как непозволительная роскошь, излишество. В 1950-е вся строительная индустрия в СССР была реорганизована под выполнение задач, нацеленных на скорейшее обеспечение населения дешевыми квадратными метрами. В этой вот парадигме скорости и дешевизны мы, замечу, до сих пор отчасти и живем. Все-таки сила инерции в системе госуправления колоссальная.