Познание России: цивилизационный анализ

К исходу XVI в. устойчивая историческая ситуация отлилась в формы локальной цивилизации. Сложившееся отношение к сакральному авторитету воспроизводилось, прежде всего, в силу устойчивости цивилизационной модели. Далее, и кризисы власти (Ливонская война, Смута), и западные влияния были не в силах поколебать коренящиеся в ментальности структурные связи культуры.

Если же построить обобщающие суждения, разница в отношении к исследуемой нами проблеме окажется заданной двумя фундаментальными обстоятельствами: Прежде всего, это — стадиальная дистанция между обществами позднеантичного Средиземноморья и Руси/Московии. Когда в XIX в. в России формируется слой общества, органически включенный в европейскую цивилизацию, он начинает задаваться исследуемыми вопросами. Другое дело, что в силу догоняющего развития исторические процессы «наезжают» друг на друга: пробуждение богословских исканий накладывается на наступление секулярной эпохи. Утрачивающее Божественную санкцию Должное обретает онтологическое основание в коммунистическом хилиазме, а потом размывается с крахом надежд на построение коммунизма.

Второе обстоятельство носит цивилизационный характер. Культура античности, а вслед за нею культура протестантско-католической Европы, есть культура аналитическая. Ей свойственно членить универсум, выделять новые и новые сущности, рождать новые смыслы, исследовать их и идти дальше. Русская же культура в своем основании ориентирована на сохранение синкрезиса. Она — антианалитична. Причем, всякая культура устроена таким образом, что чем более значимым является некоторый феномен, тем более жестко соблюдаются базовые интенции. Сакральный авторитет относится к базовым, системообразующим элементам российского космоса. Должное — один из экспликатов ядра этой культуры. Здесь энергия запрета на анализ и размышления должна быть максимальна.

Подведем итоги.

Дистанция между самоописанием или автомоделью традиционной культуры и ее эмпирической реальностью фиксируется сознанием культурного субъекта. Возникающие в результате осмысления этого обстоятельства культурные смыслы и положенности складываются в специфический конструкт сознания — должное/сущее. Как структура, задающая и оформляющая переживание, познание и оценку социокультурной реальности, данный конструкт выступает в качестве одного из узловых элементов культуры.

Оппозитарное отношение должного и сущего задает сложную диалектику этих категорий. В результате культурно-исторический процесс раскрывается как диалектика должного и сущего, а конструкт должное/сущее предстает как один из ключевых механизмов саморазворачивания культуры в целом.

Оппозиция должное/сущее ограничена в историческом времени и пространстве. Ее пространственная локализация связана с регионом монотеистических религий. Временная локализация доминирования этой оппозиции задается рамками осевого времени, формирующего идею универсального космического Должного. Верхняя граница доминирования данной оппозиции задается процессами, ведущими к распаду теоцентристского (идеоцентристского) космоса. Секуляризация сознания упраздняет идею универсального Должного, что разрушает заявленную оппозицию.

Конструкт должное/сущее формирует особый тип личности характеризующийся специфическим отношением к окружающей человека социальной и культурной реальности. Человеку, принадлежащему миру должного, присуща интенциональная устремленность к запредельному, сакральному должному и отторжение профанного сущего.

Его характеризует особый тип мышления и, шире, ориентации в мире, центрированные на априорных моделях должного. Верность идее должного задает определенные жизненные стратегии, оборачивается множеством познавательных и ценностных проблем, психологическими напряжениями и порождает широкую палитру дискомфортных переживаний.

В стратегическом плане идея универсального Должного несовместима с модернизацией общества. Носители должного попадают в глубокий экзистенциальный кризис на этапе исторического изживания оппозиции должное/сущее, связанном с распадом теоцентристского космоса и утверждением культуры Нового времени, когда идея Должного очевидным образом демонстрирует свою несостоятельность. Именно этот период переживает в настоящее время Россия.

94 Русский, как и любой другой народ может быть объектом исследования. «Народ» же — это мифологема. Она подлежит не исследованию, а изложению.

95 Всякий, кто оказался на пути русских интересов (как их трактует власть или силы выступающие в качестве носителей традиционной ментальности) — враг России.

96 Часто пожилые люди признают, что перед ними «так, сказка». Несоответствие реальности для них не секрет, но ищут они совсем иного. Им необходимо соответствие надэмпирической реальности должного. В произведениях этого рода они находят ту запредельность, на которую запрограммировала их культура.

97 Задерей В. Нужна новая государственность//Завтра. 1995. Сентябрь. № 38.

98 Назаров М. Мистический смысл российской государственности // Завтра. 1995. Август. № 31.