Познание смыслов. Избранные беседы

Причём интересно, что ведь речь шла о религиозном обществе, о традиционном обществе, об обществе, которое считало себя связанным с Небом. И вдруг был поставлен вопрос: а где справедливость? Справедливость-то где? В чем эта «связанность с Небом»? А это, оказывается-то, Бытие инфернальное, это Бытие сатанинское, это Бытие, которого лучше бы не было. Где справедливость? И рубят голову королю, объявляя его врагом народа, предателем. Ну и дальше начинается интересная полоса. Появляются либералы, появляются Локк, Гоббс, которые начинают говорить о том, что такое общество, «общественный договор», индивидуальные свободы, Левиафан и так далее, французским утопистам. И всё это идёт до того момента, как рушится социализм, который апеллирует к идее справедливости (он до самого конца пытался апеллировать), но его закрывают. Всё! Мы возвращаемся к точке, которая у нас была, только с другого конца: справедливости нет, общество едино, средний класс един, все должны подчиняться начальству, «которое знает лучше». Только Бытия, которое было во времена людовиков, нет, потому что нет этих великих сверхлюдей. И никакой справедливости нет и предполагается, идеологически, что-то искать. Мы проходим фазу в почти 400 лет, насыщенную потрясениями, революциями и так далее, и выходим к универсальной, банальной, плоской пошлости, когда всё одинаково: глобальная цивилизация.

Есть некое разочарование, потому что за что наши отцы проливали кровь наших дедов? Так много лет человечество боролось внутри себя за ту самую справедливость, и, казалось бы, социалистический строй – её вершина. Вдруг всё рухнуло. Зачем были все эти жертвы?

Рухнуло – и без замены видимой, очевидной, потому что те революционеры, которые бросали вызов этому порядку дискредитированного Бытия от имени справедливости, которой нет, но которая должна быть, – они лгали истории, они ставили себя в мыслях своих на место руководящего слоя, руководящей элиты, а выкатывали вперёд кого-то подставного – буржуазию, пролетариат и так далее. А это кончилось.

И теперь возлагают надежду на средний класс. Я в своё время с любопытством и с некоторым внутренним юмором прочёл книжку Кагарлицкого – не помню названия, но там главная идея была, что обнищавший средний класс поднимет восстание. Было очень смешно, потому что средний класс характеризуется тем, что это люди, которые напрочь лишены пассионарности, – и именно это и делает их средним классом. Они являются искателями комфорта, они ориентированы на потребление, на воспроизводство, на мечту о постоянном замкнутом жизненном цикле: «Мои дети пойдут тоже в колледж, и потом они пойдут тоже в офис…»

То есть в этом болоте не будет никакого шторма, это понятно…

Да. Им наносят мощный удар: не будет колледжа для твоих детей, ипотека твоя, придётся отдавать денежки, и сам ты пойдёшь на свалку ночевать. Но будет ли из этого некий бунт и протест? Способен ли средний класс заявить какие-то претензии на власть? Нет. И вот почему: потому что среднему классу не приходит в голову, что власть связана с Танатосом. Власть и любовь к смерти – они тесно связаны. И если ты не любишь смерть, если ты хочешь только жить, то власть не про тебя.

Хорошее утверждение. Действительно, такая дуалистическая модель существования. Если человек, наверное, один из первых людей вышел на скалу и решил самостоятельно совершить акт самоубийства, подумав: «Почему я сам не могу покончить со своей жизнью?» – соответственно, он поставил на кон свою жизнь, с одной стороны, а с другой – сказал: «Почему я не могу завоевать себе весь мир?» Говоря о Македонском: если ты готов умереть, то ты можешь завоевать и мир.