Познавая боль. История ощущений, эмоций и опыта

Если боль субъективна и изменчива, непредсказуема и недостоверна, то можно ли пойти дальше и оценить ее неизмеримость? У нас есть свидетельства раненых и больных: ощущения от пореза, укола или ожога у различных — а подчас одних и тех же — людей разнятся в зависимости от времени. Контекст, внимание, опыт, эмоции — все это опосредует значения, которыми человек наделяет сенсорные сигналы. Возможно, имеет смысл рассматривать боль не как сенсорный опыт вообще, но как опыт, который может возникать в результате ситуативной обработки и оценки сенсорной информации. Болевой опыт не всегда негативный. Иногда боль становится кульминацией экстаза — религиозного или сексуального. Подчас она несет такой ужас, что к ней прибегают при наказаниях или выбивании признаний. В этой главе я дам оценку этим случаям, рассмотрев контекстуальные крайности боли — от пыток и телесных наказаний, дисциплинарной педагогики (обучение розгами) до садомазохизма и преодоления болевого порога в спорте. Моя цель — показать, что боль не следует воспринимать как исключительно негативный опыт. Важно понимать, как ее сущность меняется под влиянием контекстуальных и политических рамок с их страхом, тревогой, репрессиями, наказаниями и дурными намерениями. По тем же причинам можно допустить, что иногда боль приносит наслаждение или радость.

В мире пыток

Знаменитый трактат Элейн Скэрри о пытках начинается с разграничения, которое я считаю необходимым опровергнуть: автор различает «реальную» боль и ее «непосредственное переживание». При пытке, по ее словам, «человеку причиняют настоящую, мучительную боль. Но пытка, суть которой — причинение боли различными способами, сама по себе демонстрирует и усиливает непосредственное переживание боли». Она описывает, как провоцирование телесной боли

высвечивает структуру и масштабы того, что обычно переживается частным образом, того, о чем невозможно говорить, что заключено в границах человеческого тела. Затем, посредством сдвига восприятия, оно отрицает и искажает реальность того, что само объективирует. Благодаря этому сдвигу страдание внешне выглядит совершенно иллюзорным, но становится убедительной демонстрацией силы мучителей и режима, который те олицетворяют[337].

По мнению Скэрри, «превращение абсолютной боли в симуляцию абсолютной власти» — это одна из задач пытки, которая превращает «реальную боль» в нечто иное, нечто большее. Концепция Скэрри не только опирается на имманентную связь раны и телесной боли, но и поддерживает различие между физическим и психологическим страданием. По ее словам, «физическая боль способна уничтожить психологическую, потому что уничтожает всякое душевное переживание — болезненное, приятное или нейтральное». Она «способна разрушить все аспекты личности и окружающего мира»[338]. Далее Скэрри настаивает, что «физическая боль» «является исключением среди психических, соматических и перцептивных состояний, поскольку только она не имеет объекта… во внешнем мире»[339].