Познавая прекрасное (ЛП)

— Боюсь, что идей оригинальных подарков у меня больше не осталось… Разве что под елкой сможешь найти еще парочку мелочей…

Гермиона счастливо улыбнулась ему.

— Мне достаточно, Люциус… Правда.

Малфой ласково провел пальцем по ее щеке, но ничего не ответил. Просто принялся доедать завтрак. А когда закончил, Гермиона поднялась с постели и потянула его за собой.

— Пойдем же… Теперь твоя очередь получать подарки.

Послушно поднявшись, Люциус оделся, а Гермиона все продолжала и продолжала поторапливать его. Она тащила Малфоя за руку, пока они спускались по лестнице, и остановилась только внизу. Памятуя о том, как в день рождения он закрыл ей глаза, Гермиона подошла со спины и тоже прикрыла его веки ладошками.

— Не подглядывай! — поддразнила она и потянула Малфоя за собой. Тот заинтригованно хмыкнул.

Гермиона провела его в гостиную и остановилась рядом с елкой. Так, чтобы, открыв глаза, Люциус сразу же наткнулся взглядом на виолончель. Она сделала глубокий вдох и уже собралась убрать ладони, как вдруг страх охватил все ее существо.

«Ой, мамочки… а вдруг Люциус больше не хотел видеть свою виолончель? Вдруг воспоминания, связанные с ней слишком болезненны? Какая же я дурочка, что не уточнила этого сразу…» — но назад пути не было, и руки пришлось опустить.

Уставившись на стоящий перед собой инструмент, Люциус замер без единой, даже самой крошечной реакции. И Гермиону захлестнула волна тошноты.

«Ему не понравилось! Или нет… он… разозлился на меня. Я подвела его… — она уже чуть повернулась, чтобы выбежать из комнаты, но в этот момент Люциус медленно приблизился к виолончели, осторожно коснулся пальцами грифа и щипнул одну из струн. По гостиной пронесся низкий вибрирующий звук. Дыхание Гермионы стало тяжелым и быстрым. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… пусть он уже хоть что-нибудь скажет!»

Наконец Малфой отвел глаза от инструмента и посмотрел на Гермиону.

— Ты знаешь, что это такое? — в его голосе не слышалось даже отголоска эмоций.

— Кажется, да, — еле слышно пробормотала та.

— И ты… отреставрировала ее?

— Да.

— Эта виолончель находится в моей семье уже более двух столетий, — Люциус кружил вокруг инструмента, словно завороженный, и Гермиона не могла понять ни его настроения, ни его мыслей. — Я не видел ее очень давно… Много лет.

Он отошел от елки, и, увидев это, Гермиона чуть не расплакалась.

«Все кончено… Я потерпела неудачу», — она приподняла голову, чтобы слезы не покатились из глаз, но услышала какое-то царапанье по полу. А посмотрев в его сторону, увидела, как Люциус взял один из стульев и поставил его за виолончелью. Но он по-прежнему не смотрел на Гермиону.

Нагнувшись, Малфой поднял смычок, который она положила на пол рядом с инструментом, и сел. И… на этом все… Больше он ничего не делал.

Затаив дыхание, Гермиона не могла поверить увиденному.

«Неужели?.. Неужели я могу надеяться, что он… начнет играть?..»

Медленно подняв руку, Люциус прикоснулся к грифу и закрыл глаза. Он словно бы настраивался на что-то… На что-то давно забытое, даже потерянное. И инструмент, казалось, отвечает ему какой-то легкой, едва уловимой пульсацией. Так, наедине со своими мыслями, Люциус оставался достаточно долго, и все это время Гермиона ждала и ждала, не проронив ни единого слова.

Но потом вдруг Люциус резко втянул в себя воздух и, подтянув виолончель к себе, установил ее между ног. Потом поднял смычок и заиграл.

Это был Бах. Одна из тех сюит для виолончели, которые когда-то звучали в концертном зале Уигмор-холл.

И сейчас Гермионе казалось, что еще никогда прежде она не слышала более прекрасной, более возвышенной музыки. Конечно, знаток счел бы исполнение Люциуса далеким от идеала и обязательно заметил какие-то ошибки и шероховатости. Но Гермионе не было никакого дела до подобных мелочей. Звуки, что в эти минуты лились ей в уши, казалось, лились и в ее душу. Почувствовав, как от избытка эмоций слегка подкашиваются ноги, она тяжело опустилась на диван.

Малфой же продолжал играть, даже не заметив этого. Он сыграл все сюиты Баха, которые могла припомнить Гермиона, и техника его становилась с каждой новой пьесой все лучше, все уверенней.

Но вот в комнате прозвучала последняя нота. Еще какое-то время Люциус сидел с инструментом и молчал. Но потом произнес:

— Спасибо…

И голос его снова показался Гермионе пустым и напрочь лишенным эмоций. Она опять испугалась, что Люциус недоволен подарком, заставившим его вспомнить прошлое. Но ее невеселые размышления прервал сам Малфой, который поднялся, отложил виолончель в сторону и, подойдя к дивану, опустился перед Гермионой на пол. Он уткнулся лбом в ее колени и тихо попросил:

— Поклянись, что никогда не оставишь меня…

Гермиона провела ладонью по его волосам и ничего не ответила. Потому что слова были не нужны.

https://ru123.iplayer.info/artist/1691836-Glen_Guld_Bah_I_S_Variacii_Goldberga/ - Johann Sebastian Bach «Гольдберг-вариации»

========== Глава 56. Счастье ==========

http://www.pichome.ru/images/2017/12/27/8dmHX7.jpg

Семь лет спустя