Познавая прекрасное (ЛП)

Музыкант вздохнул, признавая поражение.

— Надо же, какой невероятный счастливчик… Владеет и Страдивари… и такой девушкой, как вы, — с этими словами он повернулся и исчез в густой лондонской толпе.

Момент этот показался Гермионе любопытным и даже чуточку забавным. За последние месяцы она уже забыла, каково это — существовать отдельно от Люциуса Малфоя. Коротко подумав о молодом человеке, пригласившем ее на свидание, она подумала и о том, что еще год назад (даже будучи в отношениях с Роном) может быть и приняла бы приглашение такого симпатичного обаяшки. Но теперь… Теперь оно лишь ошеломило, заставляя еще больше стремиться домой. В Малфой-мэнор.

Сегодня Гермионе снова повезло: ей удалось вернуться раньше Люциуса и спрятать виолончель в кладовой. А как только он вошел домой, она сразу же кинулась ему на шею. Люциус довольно хмыкнул и крепко прижал ее к себе, опустившись губами к подставленному рту. На какой-то краткий миг Гермиона невольно сравнила его с виолончелистом, встреченным сегодня.

«Нее… Нет никакого сравнения!» — довольно подумала Гермиона, а когда пальцы Люциуса скользнули ей под юбку и начали приподнимать ту, лицо бедолаги Фреда окончательно исчезло из ее памяти. Навсегда.

______________________________________________________________________________

В канун Рождества, когда к семи вечера в Малфой-мэнор были приглашены родители Гермионы, она встревожено вышагивала по гостиной и ни на минуту не присаживалась. Люциус, в отличие от нее, невозмутимо сидел здесь же и, положив ногу на ногу, читал «Ежедневный Пророк».

Наконец, напрягшийся от ее метаний, он поднял глаза и неспешно протянул:

— Дорогая, если хочешь, я могу бросить заклинание, которое будет перемещать тебя из одного конца комнаты в другой без напрасного использования ног.

Гермиона остановилась.

— Ох… прости… Просто… я немного нервничаю.

— Хм… это я уже заметил, — он снова вернулся к газете. — Возможно, тебе стоит присесть.

Она сделала это так резко, что диван обиженно заскрипел, а Люциус удивленно поднял брови.

— Прости, — повторила Гермиона, но, заметив укоряющий взгляд, вспомнила его просьбу никогда не извиняться перед ним. — Ох… прости, я не хотела… — пробормотала она опять, но потом поняла, что выглядит глупо, и ругнулась: — Вот же черт!

Малфой на это лишь рассмеялся.

— Мерлин, какая же ты забавная, когда нервничаешь, — он отложил газету и вдруг потянулся к Гермионе. — Ты не оставляешь мне выбора, кроме как взять тебя прямо здесь и сейчас. Может, хотя бы это немного снимет твою нервозность…

С этими словами он наклонился, схватил Гермиону и стащил ее на пол. Потом снял с нее всю одежду и так же стремительно свою собственную. Уже скоро они оба дрожали от вожделения. Люциус с Гермионой касались друг друга подрагивающими руками, и каждое прикосновение и впрямь заставляло отвлечься от ожидания родительского визита. С каждым мгновением для нее важней всего становилось то, что рядом Люциус… Ее Люциус. И, забыв обо всем, Гермиона растворилась в этих привычных ласках, а придя в себя, увидела, что часы уже показывают половину седьмого. Умиротворенная и тяжело дышащая, она положила голову ему на грудь и слабо улыбнулась.

— Ты выбрал весьма эффективный способ привлечь мое внимание, — Гермиона не удержалась и довольно хихикнула.

Шутливо хлопнув ее по ягодице, Люциус поднялся сам и помог подняться ей. С помощью магии он привел их в порядок и одел, а затем вышел из комнаты, чтобы вернуться через несколько минут. Остановившись перед Гермионой, он проговорил:

— Ну… и как я… выгляжу?

Никогда бы она не подумала, что услышит в его голосе опасение, но ошибиться оказалось невозможно. Люциус и сам нервничал! Только вот скрывал это более талантливо. Гермиона подошла к нему ближе и погладила по груди. Сегодня на нем был надет тот же удлиненный жакет, похожий на военный френч, который он надевал в тот день, когда они впервые пошли на ланч.

— Не переживай. Ты выглядишь великолепно, — тепло улыбнулась она ему.

И в дверь позвонили. Гермиона сразу же заметила, как предплечье Малфоя слегка напряглось под ее ладонью, поэтому взяла его за руку и сжала. А потом повела Люциуса в прихожую. Там она еще совсем чуть-чуть помедлила, собираясь с духом, и ободряюще кивнула ему. Тот шагнул к двери, чтобы открыть ее и впустить в Малфой-мэнор родителей Гермионы.

______________________________________________________________________________

Спустя несколько часов, когда мама с папой уже ушли, они вдвоем опять сидели в гостиной, и босые ноги Гермионы лежали у Малфоя на коленях. На ее губах играла счастливая улыбка.

— Ты им понравился, — уверенно заявила она.

Люциус сделал глоток виски.

— Мне они тоже понравились.

Потерев одну ногу об другую, Гермиона подумала, что Люциус Малфой (особенно, когда ему это нужно) мог быть бесконечно очаровательным человеком.

«Можно сказать, самым очаровательным на свете…» — она не сомневалась, что он изо всех сил пытался произвести на ее родителей самое благоприятное впечатление, и, честно сказать, оказалась даже немного удивлена этим. Приятно удивлена.