Познавая прекрасное (ЛП)

В этих случаях Люциус брал ее, словно захватчик, жестко и властно. Он доминировал над Гермионой, как доминирует самец над сдавшейся на волю победителя самкой. И этим она тоже наслаждалась, потому что и подчинение в итоге приводило ее к чувственному восторгу. С каждым днем они словно бы сильнее проникали друг в друга…

______________________________________________________________________________

Ноябрь плавно перетек в декабрь, и теперь Гермиона восторженно ожидала Рождества. Вместе с Тибби они занялись украшением Малфой-мэнора, и уже скоро дом стал похож на картинку к уютной и милой Рождественской сказке. В пушистые гирлянды, развешенные по стенам, потолочным балкам и перилам лестниц, установили множество зачарованных свечей, что начинали мерцать при наступлении темноты. Еще Гермиона заколдовала сотни крошечных огоньков, которыми, вместе с чуточкой милой магловской мишуры, украсила камины, дверные проемы и окна. Поначалу, затеяв все эти украшательства, она жутко боялась, что Люциус сочтет их ненужными и вульгарными, но он… Он лишь улыбнулся, глядя на плоды их с Тибби труда, и, обняв Гермиону, поцеловал ее в макушку.

А однажды ночью они аппарировали в ближайший питомник елей и выбрали себе Рождественское дерево. Ель была высокой и пушистой, наверное, даже самой высокой, что Гермиона когда-нибудь видела в частных домах. Они притащили ее в поместье, установили в большой гостиной, и комната сразу же изменилась. Половину следующего дня Люциус с Гермионой провели за ее украшением, понятно, что с помощью магии.

«Как же я люблю наряжать елку…» — мысленно ликовала Гермиона, зачаровывая игрушки, чтобы повесить их на самые высокие ветки.

Когда же наконец закончили, богато украшенная красно-золотая красавица предстала перед ними во всем своем великолепии. Люциус взмахнул палочкой, и среди игрушек начали мерцать сотни малюсеньких свечек. Елка засияла так, будто и сама была волшебной. И Гермиона громко ахнула, увидев это.

Любуясь делом своих рук, оба опустились на большой диван, стоящий здесь же, в гостиной. Прикорнув на плечо Малфоя, Гермиона глубоко вздохнула и подняла к нему лицо.

— Очень хорошо получилось… Правда?

Тот усмехнулся, глядя на нее сверху вниз.

— Правда… — он немного помолчал. — Это первый раз, когда я наряжаю елку… за последние несколько лет.

Гермиона растерялась.

— Но… неужели же Драко совсем не хотелось праздника?

— С тех пор, как ушла Нарцисса, Драко не праздновал Рождество в этом доме… — качнул головой Люциус.

«Получается… последние несколько лет он был на Рождество… совсем один…» — мелькнула мысль у опечаленной, но не сильно удивленной Гермионы, и она прижалась к нему чуть крепче.

— И как бы ты хотел отпраздновать его в этом году? Сделаем, как тебе хочется, я не против. Можем позвать гостей, если хочешь…

Люциус снова усмехнулся.

— И кого же?

— Ну… не знаю. Кого-нибудь из твоей семьи. А еще тебе же можно позвать Драко.

— Дело в том, что в моей семье не осталось никого, кто мог бы прийти. Или, кто захотел бы прийти. А Драко… я считаю, что ему лучше быть в этот вечер с матерью.

Она могла лишь уважать его за это решение, но знала, сколь важно для Люциуса повидаться с сыном в дни праздника, и поэтому тихонько предложила:

— Тогда, может, пригласишь его сюда на второй день?

Малфой глубоко вздохнул.

— Может… — он опять немного помолчал, но потом согласился: — Хорошо. Я попрошу его прийти, — Люциус вдруг улыбнулся и погладил ее руку. — А что насчет тебя? Как ты обычно празднуешь Рождество?

Гермиона подняла голову с его плеча.

— Ну… мои родители привыкли, что я провожу этот праздник то здесь, то там… — она не стала упоминать, что «то здесь, то там» означает Нору, хотя и поняла: Люциус, конечно же, раскусил ее. Правда, сделал вид, что не понял. — Но в этом году я просто хочу быть здесь, с тобой. Хочу провести эти дни в нашем уютном спокойствии. Хотя…

— Что?

Поначалу она слегка колебалась, но потом, решив, что сейчас самое подходящее время, продолжила:

— Я о своих родителях… просто… думаю, как раз наступила пора тебе встретиться с ними. Поверь, они замечательные, они — и в самом деле невероятно интересные и приятные люди. И я бы хотела… чтобы вы наконец-то познакомились.

Долгое молчание стало ответом на ее тираду. Реакция Люциуса оказалась совершенно необъяснимой, и ей уже начало казаться, что попросила слишком о многом. Нахлынувшая неясная обида заставила Гермиону зажмуриться. Она изо всех сил пыталась убедить себя, что все это неважно, когда Малфой наконец совершенно спокойно заговорил:

— Тогда… может быть, нам стоит пригласить их в Малфой-мэнор? Не на само Рождество, это будет не совсем корректно по отношению к ним, но накануне днем… или ранним вечером…

Удивленная Гермиона с облегчением выдохнула и уставилась на него широко открытыми глазами.

— Ты… и вправду этого хочешь?

В ее голосе настолько очевидно слышалось изумление, что Малфой даже тихонько рассмеялся.

— Вправду, — он снова положил ее голову себе на плечо, — маглы, которым посчастливилось произвести на свет тебя, однозначно, заслуживают моего внимания.