Познавая прекрасное (ЛП)

А это означало, что пришло время — простить и забыть. Простить и забыть. Слова отдавались в ее голове эхом, звуча плоско и даже несколько пафосно, но сказать по-другому не получалось. Гермиона выпрямилась и заговорила так спокойно, как только смогла.

— У меня все очень хорошо, Драко. Спасибо. Ты, кстати, выглядишь… нормально… Ладно, мне пора… Обеденный перерыв почти закончился, нужно… вернуться в Министерство. Может, как-нибудь опять судьба столкнет нас… Неожиданно. До свидания.

Снова ощущая нарастающую панику, Гермиона попятилась к двери. Нахлынувшие воспоминания горько и болезненно отдавались во всем теле, заставляя задыхаться, будто от нехватки воздуха. Ей срочно нужно выйти!

Но тут же остановилась, почти ударившись обо что-то большое, твердое и неподвижное. Или… кого-то? Гермиона обернулась, чтобы рассмотреть препятствие и обойти его, сразу же наткнувшись взглядом на черную мантию из самой тонко выделанной шерсти, какую она когда-либо встречала. Почти теряя сознание от нехватки воздуха, глубоко вздохнула и поняла, что становится еще хуже. Намного хуже. Казалось, этот запах заполнил не только легкие, а и все ее существо. Она будто тонула в глубоком чувственном аромате мускуса и смеси каких-то прянностей, который — пьянил… Голова дико закружилась, когда Гермиона, чтобы не упасть прямо здесь и сейчас, инстинктивно схватилась за мантию, стоящего перед ней человека, в поисках хоть какой-то поддержки. Пытаясь избавиться от головокружения, она вдохнула еще раз, глубже, с ужасом осознавая, насколько знаком ей этот аромат. Это был запах, который она уже ощущала когда-то. Когда-то давно. Во времена смертельной опасности, страха, боли и отчаяния! Этот аромат и эта мантия, в которую она так опрометчиво вцепилась, могли принадлежать лишь одному волшебнику. Волшебнику, который безучастно присутствовал, когда ее пытали и мучили на полу его собственной гостиной. Который спокойно слушал ее пронзительные крики. Который практически соучаствовал в происходящем с ней тем ужасным днем! Волшебнику, с которым она надеялась никогда больше не увидеться.

Неизбежность встречи нависла над ней, будто скала. Гермиона медленно скользнула взглядом по крупному сильному телу, широким плечам, поднимаясь все выше. Она знала, чье лицо увидит сейчас… Да. Потому что уже через секунду смотрела в холодные серые глаза Люциуса Малфоя.

========== Глава 2. Воспоминания ==========

Карие глаза встретились взглядом с холодными серыми. Люциус, не моргая, пристально смотрел на Гермиону, и ей казалось, что взгляд его будто проникает сквозь черепную коробку прямо в мозг. Или физически касается ее, и это прикосновение было почти болезненным. Головная боль стала еще сильней, но отвести глаза от Люциуса Малфоя не получалось. Серые серебристые льдинки будто заморозили ее тело, не позволяя тронуться с места, хотя их холод и чуточку успокаивал стремительно бегущую по жилам кровь. Гермиона замерла, оказавшись не в состоянии ни двигаться, ни думать, но потом что-то вдруг проникло в ее сознание. Крики. Поначалу далекие и еле слышные, они становились с каждым мигом все громче и пронзительнее. Крики, сотрясающие воздух звучащей в них агонией и болью. Сосредоточившись и неимоверным усилием взяв себя в руки, Гермиона поняла, что слышит свои собственные рыдания, собственные мучительные стоны и хрипы, издаваемые ею несколько лет назад в доме, принадлежавшем мужчине, стоящему перед ней в эту минуту. Время остановилось. Она поняла, что осталась наедине с худшим из своих кошмаров. И была беспомощна перед ним.

— Мисс Грейнджер… Несмотря на приятную встречу, и даже на вашу внезапную, хотя и несколько неожиданную реакцию, буду признателен, если вы все-таки отпустите мою мантию. Не хочу, чтобы она измялась.

Люциус Малфой проговорил это, знакомо растягивая слова, в которых, хотя и приглушенно, но все же звучал такой привычный сарказм. Его глубокий приятный голос вывел, наконец, Гермиону из оцепенения и, глянув вниз, она заметила, что костяшки пальцев побелели — так крепко она вцепилась в мантию Малфоя. Резко, будто обжегшись, девушка отдернула руку и отступила на пару шагов. Судорожно дыша и все еще опасаясь обморока от внезапно нахлынувших эмоций, Гермиона обошла его и стремительно ринулась к двери. Взглянуть на этого человека еще раз сил уже не было, настолько велико оказалось внутреннее смятение, что он вызывал в ней. Но пройти мимо Гермиона так и не успела. Люциус, быстро подняв трость под углом девяносто градусов, преградил ей дорогу. Знакомый тошнотворный страх охватил снова, и она замерла словно вкопанная, не будучи в состоянии двигаться, глядя прямо перед собой, и желая лишь одного: чтобы он позволил пройти.