Познавая прекрасное (ЛП)

Непосредственная честность Малфоя ошеломляла, и на Гермиону обрушился целый шквал эмоций: вина от своего предыдущего нападения, удивленное восхищение его похвалой, да еще и неловкость оттого, что он высказал это так прямо и откровенно. Между ними снова повисла тишина, и Гермиона снова внимательно взглянула ему в глаза.

Нет, она не увидела в них ни гнева, ни характерного малфоевского высокомерия, и подумала лишь, что чувствует сейчас тот же самый легкий жар, что и на столе в пятницу. Ни один из них так и не опустил пристального взгляда, и они продолжали молча смотреть друг на друга, пока не принесли вино. Это заставило Гермиону стряхнуть с себя оцепенение, а Люциус принялся разглядывать принесенную бутылку вина. Сомелье неспешно налил ему пару глотков, и, попробовав, Малфой одобрительно кивнул.

Они помолчали еще несколько минут, когда Гермиона, не удержав любопытства, задала вопрос. Она не могла понять, почему он сорвался с губ, но чувствовала, что ей необходимо спросить его об этом, именно сейчас:

— Что произошло между вами и Нарциссой?

Поначалу он ничего не ответил, и Гермиона испугалась, что зашла слишком далеко, но потом заговорил: так же спокойно и откровенно, как и раньше.

— После войны мы оказались унижены и изгнаны из общества. Никто особо не хотел связываться с семейкой Пожирателя смерти, выбравшего не ту сторону. И я чувствовал, что ее отношение ко мне сильно изменилось. После войны Нарси перестала уважать меня. А поручение, данное Темным Лордом Драко, стало последней каплей и заставило нас всех по-другому оценить наше мировоззрение. Она перестала чувствовать ко мне привязанность и с каждым днем отдалялась все дальше и дальше. Я пытался восстановить отношения, но… это оказалось невозможным, — Малфой нахмурился. — А со временем осознал, что и сам тоже остыл — взаимное недовольство разрушило все, что связывало нас долгие годы. Я даже не мог понять, как кто-то, столь близкий мне раньше, мог измениться так глубоко, что изменения заставили меня почти презирать ее. Нарцисса оставила меня первой, и сейчас у нас нет практически ничего общего, хотя мы по-прежнему общаемся, когда нужно обсудить что-то, касающееся Драко.

Позволяя ему свободно выговориться, Гермиона тихо слушала, ощущая, что ему необходимо сделать это. Невольно кольнуло чувство вины — она только что сознательно унизила его, а он так открыто и спокойно обсуждает с ней тему, которую любой посчитал бы болезненной. Гермиона понимала, что его чистосердечные признания откровенны и абсолютно естественны. Кроме войны и Волдеморта, причины, которыми он объяснил свой разрыв с женой, были характерны для многих разводов. Между ними снова повисла тишина, нарушить которую, казалось, было невозможно. Люциус молча смотрел куда-то мимо нее, и Гермиона тоже притихла.

Вскоре им принесли заказанную еду и, кинув взгляд на тарелку, она подняла на него глаза и улыбнулась.

В ответ Люциус поднял бокал:

— За многослойную, жестокую, но бесконечно прекрасную жизнь!

Она чуть помедлила, обдумывая такой откровенный тост, и подняла бокал в ответ.

Капля вина повисла на губе, и Гермиона подняла было палец, чтобы стереть ее, но, спохватившись, быстро слизнула языком. И тут же почувствовала неловкость, увидев, как он опустил глаза на ее рот — восхищение и жажда сверкнули в этом взгляде. Казалось, Люциус целую вечность не отводил глаз от ее губ, продолжая держать бокал с вином в руке.

Было неясно, сколько времени они сидели так, уставившись друг на друга, когда в животе у нее заурчало.

Гермиона приоткрыла рот от неловкости и, все еще не отводя взгляда, смущенно проговорила:

— Ну вот, кажется, я окончательно проголодалась.

Люциус слегка улыбнулся, и что-то странное мелькнуло в глазах, таких глубоких и волнующих для нее. Наконец, найдя в себе силы оторваться от созерцания, оба начали есть.

Осторожно обходя болезненные темы, они тихо и спокойно беседовали. Гермиона расспрашивала о работе Драко в Гринготтсе, Люциус о сегодняшних интригах в сверхбюрократическом Министерстве. Она говорила больше, чем Малфой, часто прерываясь взрывами смеха, особенно когда описывала наиболее интересные характеры коллег. Внимательно слушая, Люциус, казалось, искренне наслаждался ее компанией.

Доев горячее, они, никуда не торопясь, заказали кофе. Опоздать Гермиона не боялась — заранее предупредив Снипуорта, она спокойно наслаждалась ланчем.

Казалось, пролетела целая вечность с их первой встречи во «Флориш и Блотс», хотя, в действительности, прошло всего три недели. И почти не верилось, что за такое короткое время она смогла изменить свое отношение к этому человеку.