Познавая прекрасное (ЛП)

Оказавшись в музее, Люциус позволил ей взять на себя роль гида, хотя внешне казался незаинтересованным и даже слегка скучающим. И если бы Гермиона знала его хоть чуточку меньше, то так и не поняла бы, что на самом деле он с интересом слушает все, о чем она говорит, и с не меньшим интересом разглядывает все экспонаты, на которые обращает его внимание.

В зале с экспозицией предметов русского ювелирного искусства начала 20-го века они задержались. Красота вещиц поражала, она была невероятна, и Гермиона поймала себя на том, что с изумленным восхищением разглядывает даже мельчайшие детали этой роскоши, возведенной до уровня искусства. Она медленно двигалась от стеллажа к стеллажу, когда взгляд вдруг натолкнулся на нечто, заставившее ее замереть от удивления. Под стеклом одной из музейных витрин находился крошечный лебедь с маленькими алмазами на крыльях и инкрустированный эмалью. Точно такой же, как и тот, что подарил Люциус. Гермиона нашла карточку экспоната. Надпись на ней гласила: «Лебедь. Работа Петера Карла Фаберже, Санкт-Петербург, 1907».

Еще не придя в себя, она почувствовала, как подошел Малфой, и недоуменно подняла на него глаза.

— Этот лебедь… Он… такой же, как ты подарил мне…

— Хм… С той разницей, что твой более драгоценен, поскольку еще и магически зачарован, — без обиняков уточнил тот.

— Так значит, мой… тоже Фаберже? — не до конца веря, выдохнула Гермиона.

— Да, — коротко ответил Люциус.

— Но как… откуда он у тебя? — ее недоумение казалось бесконечным.

— В то время мой дед служил главой департамента иностранных магических отношений. И довольно часто бывал в России. Это подарок тамошнего Министра магии. Он же, собственно, и устроил, что кого-то из волшебников допустили к самому процессу изготовления вещички. Фаберже был тогда чрезвычайно моден. Ну, а мастер, похоже, сделал еще и несколько копий. Разумеется, уже не волшебных. Кстати, приятно взглянуть на собрата… — Люциус наклонился, чтобы рассмотреть фигурку лучше и, казалось, абсолютно не замечал того, насколько пораженной выглядела сейчас Гермиона.

— Но… это же… семейная реликвия и она… бесценна, — еле слышно прошептала все еще ошеломленная Гермиона, мысли которой хаотично метались.

— Да, я в курсе, — бросил Люциус и, повернувшись, направился в следующий зал.

Еще с минуту она стояла на месте, пребывая в шоке от этих откровений, но потом последовала за Малфоем: растроганная и счастливая до такой степени, что даже не могла говорить.

Пройдя еще несколько залов, Гермиона, наконец, пришла в себя и снова вошла в роль гида, с упоением рассказывая ему о чем-то. А уже скоро они отправились перекусить.

Ресторан с огромной террасой находился в самом центре внутреннего дворика музея. Рядом с большим бассейном, наполненным водой, которая ярко сияла в свете солнечных лучей. Бассейн был чист и мелок, и счастливый смех возящихся в нем детей эхом отражался от стен огромного здания. Это было прекрасно, хотя Гермиона и чуточку нервничала, опасаясь реакции Малфоя на безудержную радость жизни, окружавшую их здесь. Напрасно. Лицо Люциуса оставалось совершенно бесстрастным и уж точно не раздраженным. Наоборот, он даже казался спокойным и расслабленным. И Гермиона подумала, что, скорей всего, детский смех способен смягчить и не такую суровую личность.

Мирно беседуя о только что увиденном, они с аппетитом поедали ланч. Люциус говорил мало, но, судя по тому, насколько внимательно он слушал ее и насколько к месту вставлял замечания, стало понятно: день прошел не зря. И ей удалось пробудить в Люциусе, если и не восхищение, то хотя бы интерес. Искренний настоящий интерес.

Обернувшись на раздавшийся рядом горестный вопль, Гермиона увидела, что одна из девчушек, игравших неподалеку от них, разбила куклу — дешевую китайскую подделку одного из экспонатов музея, но от этого не менее красивую. Окрестности огласил горький плач, и Гермиона задохнулась от отчаяния и жалости, увидев, что хрупкая игрушка разлетелась на несколько частей. Девочка безутешно плакала, ползая по асфальту и пытаясь собрать обломки. Ее мать сидела с подругами на другой стороне бассейна и даже не заметила произошедшего. Они с Люциусом оказались ближе всех, и Гермиона уже начала вставать, чтобы кинуться на помощь, но не успела. Люциус поднялся быстрей и в пару шагов подошел к малышке. Затаив дыхание и не веря глазам, Гермиона замерла на месте.

Малфой присел на корточки и собрал валяющиеся на земле части. Затем взял оставшиеся фрагменты у девочки, сложил все между ладонями, поднес ко рту и коротко дунул, громко прошептав какую-то абракадабру. Медленно развел руки и протянул маленькой бедняге абсолютно целую куклу.

— Как вы это сделали, сэр? — несмело спросила та, уставившись на него округлившимися от удивления глазами.

Люциус наклонился к ней, посмотрел в глаза и прошептал:

— Я — волшебник…

Глаза девочки расширились еще сильней и, благоговейно глядя на Малфоя, одними губами она беззвучно прошептала «спасибо», а потом повернулась и побежала к матери.