Познавший правила

Я знал, что хочет услышать Нож, и он понимал, что я знаю. Я просто не решался отдать этот приказ. Пока ты чего-то не знаешь, то это как бы и не случилось. И кто-то трусливый в моей голове ныл, что узнавать и не надо.

— Нож! — я решился, повернувшись к десятнику. — Выясни… Кто жив, кто погиб, кто ранен… Доложи мне. И позови остальных десятников.

— Да, Шрам. Сделаю, — кивнул он, махнув своим бойцам идти с ним.

Я же отправился к выходу из библиотеки. Нужно было проверить, что происходит снаружи. Перешагивая через мелкие тушки тварей и обходя крупные, я приблизился к строю защитников. Бойцы расступились, пропуская меня, и я вышел из полумрака каменного куба. Пока мы искали нужные книги, снаружи стало прохладнее. С юга на север неслись серые косматые тучи. Между ними ещё оставались прогалины голубого неба, но было ясно, что скоро облачность сплошным покровом накроет всё вокруг. Ветер трепал траву на склоне холма и качал заросли деревьев, а в вышине парили несколько летунов.

— Пузо? — заметив десятника живым и в строю, я обрадовался. — Сколько тут твоих?

— Орун, Бука, Ко-лан, Сунду, Толковый, — Пузо кивнул на стоявших рядом. — Остальные на лечении. Потерь нет.

— Хорошо! — я кивнул. — Вы пока остаётесь в охране ворот. Все остальные, двигайте к своим десятникам. Строимся!

Спустя десять минут я узнал самое страшное. Убитыми отряд потерял восемнадцать человек, если считать и виновника произошедшего. Девять ветеранов и девять нанятых недавно бойцов. Не прошедшие с нами через многочисленные передряги ааори просто не успели понять, что случилось. Они погибли быстро и совершенно бесполезно.

Спасли всех загнанные в дальнюю часть зала кавали. Они покинули свои загоны и без всякого приказа вмешались в бой. После этого твари валились по три штуки за одно движение мощных рогов, а у моих бойцов появилась возможность оттаскивать раненых на лечение и перекрыть вход в библиотеку. Если бы не кавали, то потерь было бы значительно больше — просто потому что твари уже ворвались в здание.

Впрочем, многим ветеранам пришлось тяжело. В лазарете лежала почти половина оставшихся в живых бойцов. На ногах оставались, в основном, девушки, которых задвинули в задние ряды, не давая к ним никому подобраться — ни тварям, ни изменённому. Досталось даже Каэсу — нашему мальчику-провожатому. Он лежал в бреду с разорванным боком. В результате, чтобы уложиться в отведённые три часа, мне пришлось перевалить сборы на десятников — а самому заняться лечением.

Раньше я первым делом кинулся бы лечить тяжёлых больных. Так было правильно — и можно было спасти больше людей. Но сегодня, когда стоял вопрос о скором марше назад, я, под удивлёнными взглядами девушек из десятка Пятнашки, кинулся к тем, кого мог поставить на ноги прямо сейчас. Спасибо, хоть никто не спрашивать не стал, зачем я так поступил — все были заняты сборами. Хотя Пятнашка смотрела на меня с подозрением.

Больше всех пострадал десяток Лысого, принявший на себя первый удар. Когда Шустрый выскочил к воротам из ближайшего тёмного прохода, он был в человеческом обличье, и его попытались просто остановить. Он вырывался, рычал, пытался выбраться, а потом — принял личину зверя. Первой досталось Резкой и тем, кто попытался ей помочь. Конец этой драки я и застал, когда вернулся с мудрецами.

Из всего десятка Лысого в живых осталось пять человек, и только двое встали на ноги — Гвоздь и Юн-кан. Лысый, Резкая и ещё двое новичков лежали с очень плохими ранениями. Ещё шесть человек тоже не смогли бы помочь в ближайшее время — Са-ин, Та-бан, Си-лон, Коротышка, Клада, и Фука. Ещё восьмерых я собирался поднять на ноги в пути. Больше половины больных я успел за три часа вернуть в строй.

Как и посоветовал Ксарг, всё, что могли, бойцы размещали на подводах. Снизу отобранные книги, по бокам — тюки с добычей, в центре — раненые. Всех убитых собрали и сложили снаружи, у входа, как бы отвратительно это ни звучало — в кучу. Времени готовить костёр у нас не было, и все, кто умел — просто ударили по убитым огнём, стараясь поддерживать плетения как можно дольше. От такого сжигания не осталось даже костей, зато, наверно, на всём полушарии твари узнали о нашем присутствии.

Но делать было нечего — надо было уходить, и как можно скорее. Чем дальше мы окажемся от той твари, что напала на Шустрого и изменила его, тем больше у нас шансов. И это понимали все. Кавали двинулись вперёд, телеги заскрипели — и отряд начал спуск с холма. Первый день пути я помнил очень плохо. Сказывалась усталость, которая навалилась на меня после лечения. И, несмотря на потерю сил, я продолжал лечить даже в пути — понимая, что от этого сейчас зависит слишком многое.

Краем глаза я отмечал попытки нападения на наш отряд, но из-за навалившейся усталости просто не воспринимал ничего вокруг. Только на закате я сумел добраться до тяжелораненых. На лечение уже не оставалось сил, и я просто постарался облегчить боль и убрать самые опасные повреждения. Не повезло Резкой — я свалился без чувств, не дойдя до неё буквально шага.