Позови меня трижды

- Слушай, а когда киоски жгли, Кузька в котором сидел?

- Да в том, который у твоего старого дома стоял. Тебе Терех-то что, не сказал? Он же от Кузьки тогда к тебе посрать зашел. Кузька ту продавщицу заменял. Ну, помнишь, Тань, ее раньше всех вместо Наины приняли. Она полгода назад уволилась. А вопрос-то в чем, Кать? А ты чо молчишь, Катя?

- Так! Пока Терех с точек не вернулся, обо всем молчок. Я, Рая, твое любопытство понимаю, но сейчас экспедиторы приедут, Кузьма, Бобка твой, дальнобойщики соберутся, чтобы никто ничего не унюхал! Все объясним после, Рая. Ты домой Рая иди, а то у тебя на роже пурга метет.

- Тань, ты чо? Кать, ты сразу говори! Ты что...

Видно у Раи с головой было в норме, потому что она медленно осела на стул, лицо ее жалко искривилось и покрылось мелкими красными пятнами. Она не заплакала, а только устало сказала: "Он же потом приходил, кушал у нас... У меня младший до сих пор после тех ночей во сне орет и писается, в летний лагерь послать парня не могу..."

Лучше бы Райка заревела, баба она была горячая, поэтому Таня и Катя с растущей тревогой ждали ее реакции. Едва Катя успела закрыть дверь, как на Райку нашло. Она вскочила со стула, схватила его за спинку, занесла над головой и заорала: "Убъю, суку!" Танька навалилась на нее сзади, а Катя отбирала стул из безвольно опускающихся под истерическими рыданиями Райкиных рук. Танька обхватила Райку и, прижимая ее к себе, покачивая, шептала: "Тихо, Рая, тихо-тихо, тихонько Раечка... и домой отсюда, быстро-быстро!"

* * *

Татьяна и Катя прильнули к щелке в двери от Тереховской подсобки и подслушивали, как Терех разбирается с Кузькой.

- Ты, Терех, много на себя не бери, вот приедет барин, барин все рассудит! А ты - никто и звать тебя - никак! Не лезь в это дело, по-хорошему прошу, без дураков!

- Я тебе морду сейчас разобью за Бобку и Валета, а все бутылки с отравой на точке уже бьют, вот ты и пойдешь к своим барам с докладной, от них тебе еще п...лей навесят!

Дальше шел шум драки, сопение Тереха и всхлипы Кузьки: "За что? Ты же ничего не понял, дурак! Тебя же за это по стенке размажут! Тебя же, как собаку, выгонят!"

Но, пока, суть да дело, Терех размазывал по стенке Кузьму. Танька сладострастно шептала: "Так ему, так!"

Катя, задумавшись о чем-то, отошла от двери. Она заметила, что на столе Татьяна оставила ключи от кабинета Валерия. На окнах там были металлические жалюзи, дверь стояла бронированная, так что кабинет был, по сути, довольно вместительным сейфом. Ключ от него Татьяна не доверяла ни Кате, ни Тереху, не говоря уж о всех прочих. Даже полы мыла по указанию Валеры только сама. Вот и перед ее приходом она как раз собиралась в отсутствие хозяина навести у него в кабинете порядок.

Катя осторожно открыла дверь в комнату, где еще ни разу не была без Валерия. Там, в итальянской выдвижной тумбе стола она нашла, наконец, уставные документы. Учредитель фирмы, за честь и процветание которой сейчас бил Терех Кузьму, был только один - Наина Фанильевна Кондратьева.

Рядом лежали пустые бланки и чистые листы с подписью Наины. Так вот кого Кузька имел ввиду! Наина, отправив Егора пожить лето в Тереховской деревне, уехала на бархатный сезон в Анталию. Вот каких бар дожидается этот гад! Ничего! Катя, совершенно машинально, прихватила несколько необходимых бланков и чистых листов, подписанных коварной разлучницей, и пошла в свою каморку прятать их в сейф. Ключи она небрежно кинула Татьяне на стол. Когда она вышла, Кузьки уже не было, а Терех, разминая виски, сидел на диване и ждал, когда Татьяна в его подсобке нальет ему коньяка в рюмку с толстой короткой ножкой.

- Ты за чем в Валеркин кабинет шастала?

- За хлебом!

- Ох, и схлопочешь же ты у меня!

- Таньке не говори!

- Ладно.

Напряжение стало понемногу спадать, и Катя только сейчас стала осмысливать то, что она сделала полчаса назад. Что происходит с ней? Что происходит вокруг? Что происходит со всеми с ними? Какой стыд, что Терех ее застукал! Если бы кто-то только посмел ей сказать раньше, что она тайком войдет в кабинет Валеры и выкрадет у него какие-то бланки, которые все равно без печати фирмы недействительны, а печать эта хранится на стальной цепочке у Валеры, которую он каждое утро маленьким кронштейном цепляет к кулиске на брюках... Господи, куда же еще вляпался этот глупый Валера? Нет, защитить его она одна не в состоянии. Вот всплывет вся эта пена из Кузькиного киоска, и Валерка навсегда станет рецидивистом. Он, конечно, даже не знает ничего о проделках почти родного друга Кузеньки. Наине учредительнице этого милого борделя, тем более только и надо, чтобы засадили за все уже судимого генерального директора. Она, как женщина и мать, останется в стороне, фирма вполне выдержит карательные меры, а все свалят на Валерку, все! Если Валеру опять загребут, то жить будет уже незачем.

Терех, улыбаясь, что-то говорил ободряюще бледной, кусающей губы Кате, а она, с внутренней мукой, уже решила для себя подставить под удар единственного за всю жизнь друга, который всегда так легко подставлял ее.

ВОСЬМЕРКА ТРЕФ