Позови меня трижды

Дома он теперь появлялся крайне редко, а на дочь почти не смотрел. Машу надо было забирать из садика, читать ей книжки, играть с ней. А у него было слишком мало времени, слишком мало для того, что он мог еще успеть сделать. Не мог он сейчас зацикливаться на дочери. Но за Машу он был спокоен, все-таки к Катьке по этой части придраться он не мог. А потом он, безусловно, разберется со всем. Поэтому и деньги Володе вдруг стало жаль, невыносимо жаль отдавать Катьке. Он знал, что деньги ему самому нужны, гораздо нужнее, чем ей, в том числе и для того, чтобы обеспечить будущее дочери. Да, в первую очередь, деньги нужны ему были для Маши. И вообще, какая разница для чего они ему были нужны? А вот Екатерине он отдавать деньги он не хотел. По причине того, что он ей ничего не был должен. Он устроил ее на работу? Полгода она сама никуда не могла пристроиться! Никто с маленьким ребенком на работу не брал! Он сапоги ей купил? И пальто демисезонное!

По службе он продвигался вперед, будто ведомый чьей-то твердой, жесткой рукой. И сама собой у него появилась естественная мысль о тихой скупке зеленых бумажек - долларов, которые он приобретал понемногу у своих выездных товарищей, у мелких нервных жуликов в подворотнях, пахнувших водкой и потом. И он смеялся над предостережениями Ларочки, у которой теперь жил почти постоянно. Он-то знал, что очень скоро за это не только ничего не будет, но обменные пункты будут даже в гастрономах. Хотя Ларочке он благоразумно ничего такого не сообщал.

Его коллеги разыгрывали в лотерею носки, шапки-ушанки, телевизоры, сапоги, записывались в очереди на стиральные машины и хрустальные вазы. Каждый день в райкоме давали все новые квоты на распределение вещей. В магазинах ничего теперь не продавалось без талонов, распределяемых по месту работы. Все хватали эти дурацкие талоны на любые вещи впрок, на любой ширпотреб. Престижность должности равнялась престижности распределяемых на работе товаров и близости к самому получению талонов. Все газеты были завалены объявлениями об обменах вещей, эти разделы внимательно читали все даже в транспорте. Продавали в то время вещи только единицы, отчаявшиеся люди. Остальные только покупали и меняли. Володя мог бы купить сейчас очень много вещей, при его азарте он мог бы потом хорошо их обменять. Ему не нравилось, только то, что в этой карусели талонов и вещей не он задает тон, а кто-то другой за него решает, какие вещи он может приобрести. Он сам должен был управлять потоком вещей! Нет, доллар - вот универсальный ключ к миру вещей. Поэтому никакие вещи теперь не привлекали Володю так, как влекли к себе зеленоватые, со старинными портретами бумажки, издававшие слабый нежный хруст. Только с ними он чувствовал покой и уверенность перед подсмотренным им будущим. Будущее дается в руки только тому, кто хорошо знает ему цену.

***

Безденежье тяготило Катю. Она даже с тоской думала иногда, что было бы славно иметь чуть больше материальной свободы. Хотя, даже если бы у нее были деньги, то потратить их было особенно не на что. Но ведь женщине, чтобы не сойти с ума окончательно надо хотя бы иногда что-то себе покупать, пусть даже не очень нужное, но что-то надо купить. Почему партия, начавшая перестройку, об этом не догадывается?

Володя стал все реже приносить зарплату, наборы из буфета, но путевки "Мать и дитя" в профилакторий им с Машкой оплачивал. Иногда он вдруг появлялся дома, жил на своем диване неделю-другую, и Катя даже начинала раздумывать, как бы с ним переговорить о том, чтобы он нашел другую работу, где платят нормально, а люди могут спокойно жить семьей. Но как только она собиралась с мыслями, он неожиданно исчезал.

Однажды вечером он появился опять. Нетрезвый, в испачканной куртке. Машка радостно рванула к нему на шею, но он, шаркая ногами, не обращая внимания на дочь, тут же пошел к своему дивану. Катя пыталась вычистить его куртку, где-то он здорово приложился к меловой стене. Решив замыть рукав, она вынула все содержимое из потайного кармана. В руках у нее оказалась пачка из семи сотен сто долларовых бумажек. Катя тупо смотрела на эти деньги. Володя давно уже не отдавал ей зарплату, кушали они на то, что зарабатывала она. В обед ее подкармливали пирожками графини. Сколько же стоит сейчас один доллар? Люди с портретов насмешливо улыбались над ней. О, они еще подарят Вовке то, что не смогла дать она!

Катя еще раз встряхнула куртку и тихонько положила деньги в ее скрытный карманчик. Она поняла, что Володю ей уже не вернуть.

СЕМЕРКА БУБЕН