Позови меня трижды…

Но становится не до смеха, когда Валерка, твой сменщик и друг, занимает у тебя десять тысяч на молоко для сына до зарплаты, и ты знаешь, что отдать он все равно не сможет. Когда, чтобы расчистить площади, арендованные торгашами, сжигают секретные фонды оборонной технической документации. А вдруг нападет кто? О чем же эти жопы-то думают? И совсем хреново становится, когда простаивающие смены кадровых рабочих отправляют на строительство коттеджей для руководства, не вылезающего из пьяных попоек с бабами. И еще парятся, блин, прямо в их сауне в цехе. Работяги голодные, а они с полными сумками среди дня в баню прутся, колбасой воняют. А вокруг такая срань, а ты ждешь зарплату за сданную вовремя ракетную установку и поражаешься, почему же тебе еще ни одна б… не заплатила, если из твоей продукции уже кончили не одну сотню душ?

Все оседало вокруг, как кусочек сахара, брошенный в кипяток. И однажды Терех, промучавшийся без сна ночь до утра, сказал Валерию: "Баста, Валет, надо сваливать! Лучше водкой торговать, чем по полгода зарплаты ждать, а с этих самоходок мы с тобой все равно ничего не поимеем. Надо было на механический идти, там хоть по частям можно было бы автомат вынести и на базаре толкнуть, а танк в домашних условиях все равно не соберешь. Это утопия".

* * *

Как удалось Тереху выпросить на заводе старый списанный киоск «Союзпечать», торчавший на задках их цеха, Валера так и не понял. С мужиками они за литру вывезли его на ближайшую трамвайную остановку. Терех две недели чистил и ремонтировал киоск один, пока Валерка бегал по инстанциям с документами и «масленкой». В масленку пошли и обручальные кольца Валерки и Наины, ее сережки и цепочка, здоровая золотая печатка Тереха, а кое-что им подкинули соединившиеся на лоне природы родители. Первый скудный товар им дали в долг под залог восьмерки Тереха и мотоцикла Валерки.

Сидеть в окошке на первое время попросили Наину. Терех осуществлял наружное наблюдение и прикрытие неподалеку.

Неожиданно красавица Наина стала пользоваться оглушительным успехом у жаждущих спирного соотечественников. К ней на огонек стали собираться даже от соседних раскрученных киосков, останавливались и приличные машины с солидными людьми за рулем.

Покупатели долго выбирали товар, с удовольствием общаясь с улыбчивой дамой в окошке. Наина придала всему предприятию почти светский шарм. Со своей стороны она вдруг потребовала, чтобы Терех снабжал ее не паленой водкой и «Примой», а фруктовыми ликерами, шоколадными наборами и американскими сигаретами. Она явно почувствовала коньюктуру ночного хмельного разъезда. Оптовых складов, где бы все это можно было взять на реализацию, в городе пока не было, все вывозилось из Москвы чуть ли не в заплечных мешках, из чего Терех сделал соответствующие выводы и тут же нанял пустующие склады фабрики музыкальных инструментов. Там была даже небольшая подсобка, где Терех пил в обед чай с двумя палочками хрустящего печенья, то есть делал паузу и кушал «Твикс»…

В хлопотах и переживаниях прошел месяц, потом другой. Не то, чтобы все шло у них гладко, но жизнь заполнялась конкретными, вполне решаемыми задачами. Наездов на них шибко больших пока не было, потому что Терех снискал на стрелках достаточную известность благодаря неукротимости своей натуры, а про Валерку все знали, что он оттянул ха-ароший срок по мокрухе.

* * *

Через месяц к Тереху пришли два татарина с Восточного рынка и попросились под крыло. Татары были ребята самостоятельные, имели, кстати, КАМАЗ, в отличие от того же Тереха. Поэтому что им от него было надо, он даже в толк взять не мог. На стрелку татары пришли с обожженными, забинтованными руками. Из разговора Терех понял одно — верный помощник КПСС, комсомол, вышел на передовые позиции. Где-то, значит, и сама КПСС промышляет поблизости. Восточный рынок брал под свою руку Катькин муж, Вовик Карташов. Нет, кликуха у него была не Вован, как можно было бы подумать, а Карташ. Чего-чего ждал от жизни, но чтобы такое… Катька с голубыми глазками и перламутровыми ноготками станет Карташихой — женой комсомольского авторитета Карташа. Умеют же устроиться некоторые!

…Карташ не был рэкетиром в обычном бандитском смысле этого слова. Ему ничего не надо было даже вот от этих чисто конкретно взятых татар. Ему надо было, чтобы они свалили, и все! Двух продавцов он спалил в киоске с кассетами. Товар-то огнеопасный. Он, может, и не хотел… Но когда все вспыхнуло, едва соседние киоски потушили, а ребят — не спасли. Дверь у них железная была, изнутри заперлись.

Не, они, главное, смотрят, он гравий начал завозить чо-то, возле киосков сваливать. Они подошли к нему, с бумагами из Администрации, главное, подошли… Ну, то да се… "Чо это ты делаешь-то, гад? Как народ к киоскам-то теперь ходить будет, сука?" — нормально так спрашивают. А он как выхватит ствол! Между прочим, слепых нету, среди татар их вообще процент минимальный. Они, главное, глядят, а это — не пукалка, между прочим! У, блин, вкалываешь, вкалываешь, а этот дуло в рыло сует! Вываливайте, говорит, без непоняток!