Позволь ей уйти (СИ)

— Ребят, что же вы сидите и скучаете со мной, престарелой тёткой? — вмешалась вдруг Татьяна Васильевна. — Вон как все веселятся… Паша, почему ты не приглашаешь Милу на танец?

— Она плохо себя чувствует, Татьяна Васильевна, — отозвался Павел. — У неё же с вестибуляркой проблемы с детства, вы в курсе. Так что танцевать ей… противопоказано.

— Что за чушь, — Мила дерзко вскинула подбородок. — Я в полном порядке. И правда, Паша, почему же ты не приглашаешь меня на танец?

Некоторое время он сканировал изучающим взором её лицо — что-то она ещё задумала? Мила смело встретила его взгляд.

— Ну что ж, — сказал он, принимая вызов. — Пойдём потанцуем.

=103

При всём своём таланте Павел не умел толком танцевать “медляки”. Точнее, просто не привык этого делать. Вот если бы ему нужно было станцевать вальс, да пусть даже какую-нибудь сальсу или румбу — тут он точно не растерялся бы, всё это они проходили в училище. Сейчас же Павел просто приобнял Милу за талию, слегка притянул девушку к себе, вдыхая знакомый запах её волос… Мила обхватила его шею руками и прижалась головой к его плечу, а затем глубоко вздохнула и замолчала.

Они почти не двигались, просто тихонько покачивались в такт песне Жасмин Томпсон “Позволил ей уйти”:

“Ты понимаешь, что любишь,

Лишь когда позволяешь ей уйти.

И ты отпускаешь её…

Ты видишь её, когда закрываешь глаза.

Возможно, однажды ты поймёшь, почему

Всё, к чему ты прикасаешься, погибает.

Ты видишь её, когда засыпаешь,

Но её не коснуться и не удержать,

Потому что ты любил её слишком сильно

И погрузился в это чувство слишком глубоко…” *

Минуту спустя, словно напитавшись от Павла энергией и подзарядившись, Мила чуть-чуть отстранилась и взглянула на него с привычным ехидством, вновь готовая кусаться и ёрничать.

— Странно, что Даша за тобой в Таганрог не увязалась, — заметила она насмешливо.

— Вообще-то я сам предлагал ей поехать. Она отказалась, — спокойно отозвался Павел.

— Ты предлагал? Что ж ты её за собой всюду таскаешь? — Мила пренебрежительно фыркнула. — Вон уже и дома у себя её поселил…

Павел покачал головой, стараясь не раздражаться и не обижаться.

— Ты сейчас похожа на маленькую ревнивую злючку. Тебе-то что с того, что Даша теперь со мной живёт?

— Мне — ничего. Просто тебя жалко, — Мила пожала плечами.

— Это ещё почему?

— Потому что твоя Даша так и будет всю жизнь за тобой везде бегать. Тебе не скучно с ней, нет? Она же зануда и заучка. Типичная “хорошая девочка”…

— Если кто-то образованнее и умнее тебя, это ещё не значит, что он зануда.

Мила убедительно изобразила, что её тошнит.

— Ску-у-учная, — повторила она протяжно. — Не представляю, как можно строить отношения с такими девушками.

— А ты полагаешь, все только и мечтают об отношениях с тебе подобными?

— Зато ты никогда не знаешь, чего от меня можно ожидать, — Мила показала ему язык. — Со мной хотя бы не соскучишься.

— За этим “хотя бы” очень удобно прятать внутреннюю пустоту, — бросил он безжалостно. Нарываешься? Так получай!

— Тебе хорошо с ней? — спросила Милка с живым любопытством, даже не обидевшись. — Интересно? Она устраивает тебя в постели? А в быту?

— Мне с ней очень хорошо, — уверенно отозвался Павел. — Лучше, чем с кем бы то ни было. Во всех смыслах. А бурных страстей и выяснений отношений мне хватает и в театре — на сцене. В семье я хочу искренности и доброты, простой человеческой заботы.

— В семье? Ты что, жениться на ней собрался?

— Ну, не прямо сейчас, конечно… Но если в будущем Даша согласится, я буду очень рад.

— О, она согласится, — заверила Милка саркастически. — Побежит за тобой в загс с повизгиваниями, виляя хвостиком.

— Какой же ты иногда бываешь дрянью, — покачал он головой с искренним удивлением.

Эти слова внезапно подействовали, словно отрезвили её. Мила заметно сникла.

— Паш, ты что… правда любишь её?

— Люблю. Я люблю её, Мила, хоть это и не укладывается в твоей голове. И да, возможно, я захочу прожить с ней свою жизнь, просто не загадываю наперёд.

— Любишь больше, чем меня? — она впилась в его лицо пронзительным взглядом.

— Это совсем другое, — устало сказал он. — Мы же с тобой не любовники и не супруги. Мы друзья.

— Другое… — глаза её сделались беспомощными, растерянными и одновременно злыми. — Другое?! Вспомни ту новогоднюю ночь, когда мы… разве ты тогда не любил меня? Как мужчина — женщину?

— Не ты ли сама запретила мне об этом вспоминать? — взорвался он. — Определись уже наконец, чего ты от меня хочешь, Мила! Ты и сама не знаешь, зачем и почему тебе нравится меня мучить. Да, из нас могла бы получиться пара. Могла бы, несмотря ни на что! Ты сама меня оттолкнула. А теперь… я уже перегорел, понимаешь? Мне ничего от тебя не нужно. Ничегошеньки!