Позволь мне солгать

Мошенничество. Заговор. Ложь.

– Можно мне подержать ее?

От такой наглости у меня перехватывает дыхание.

– Пожалуйста, Анна. Ненадолго. Она ведь моя внучка.

Я могла бы сказать столь многое. Что мать лишилась каких-либо прав на эту семью той ночью, когда она подстроила собственную смерть. Что год во лжи означает, что она не заслуживает прикосновения мягкой ручки Эллы и аромата талька на ее вымытой головке. Что моя мать сама выбрала смерть и для моей дочери она и должна оставаться мертвой.

Но я подхожу к матери и вручаю ей малышку.

Потому что сейчас или никогда.

Как только полиция узнает, что она натворила, ее заберут. Будет суд. Тюрьма. Цирк в СМИ. Она заставила полицию разыскивать папу, хотя все это время знала, что с ним все в порядке. Она получила его страховку. «Кража, мошенничество, трата полицейских ресурсов…» У меня голова идет кругом от всех преступлений, которые они совершили, – и мне страшно оттого, что теперь я сделалась их сообщницей.

Мои родители сами виноваты.

Но я не хочу в этом участвовать. И не хочу, чтобы Элла оказалась замешана.

Моя дочь не должна пострадать из-за действий других людей. И меньшее, что я могу подарить ей, это прикосновение ее бабушки, с которой ей не суждено расти.

Мама берет ее на руки осторожно, будто малышка сделана из хрупкого стекла. Привычным жестом укладывает Эллу на сгиб руки и внимательно всматривается в ее личико.

Я стою рядом, пальцы у меня дрожат. Где мой отец? Почему мама вернулась именно сейчас? И зачем ей вообще было возвращаться? Сотни вопросов роятся в моей голове, и я не выдерживаю. Я выхватываю Эллу из объятий мамы так резко, что малышка испуганно вскрикивает. Прижимая девочку к груди, я успокаиваю ее, но она пытается повернуться к бабушке. Та тихо вздыхает – без грусти, с удовлетворением. Словно встреча с внучкой – вот и все, что имело для нее значение.

На мгновение наши взгляды встречаются. Хоть в чем-то мы согласны.

– Ты должна уйти. Немедленно. – Эти слова прозвучали более резко, чем я намеревалась, но я больше не могу позволять себе действовать вежливо. Вид моей малышки на руках у мамы смягчил мое сердце, и я чувствую, что могу не выдержать.

Она солгала мне.

Я должна поступить правильно. Должна рассказать Марку, полиции.

Но она моя мать…

– Десять минут. Я хочу кое-что рассказать тебе, и если ты не передумаешь…

– Ты не можешь сказать мне ничего такого, что…

– Пожалуйста. Всего десять минут.

Молчание. Я слышу, как напольные часы тикают в коридоре, как в саду ухает сова.

– Пять. – Я сажусь за стол.

Взглянув на меня, мама кивает. Делает глубокий вдох – и выдох.

– Мы с твоим отцом много лет прожили в несчастливом браке.

Слова укладываются в мою картину мира, словно я ждала их.

– И вы не могли развестись, как нормальные люди?

У многих моих друзей родители в разводе. Два дома, отмечание всех праздников дважды, два набора подарков… Никто не хочет, чтобы его родители разводились, но даже дети понимают, что это не конец света. Я бы справилась.

– Все не так просто.

Помню, однажды я спряталась в своей комнате и на полную громкость включила плеер, отгораживаясь от скандала, разразившегося на первом этаже. Тогда я думала – неужели это конец, неужели они разведутся? А затем, на следующее утро, спустившись к завтраку, обнаружила, что все в порядке. Папа пил кофе, мама что-то напевала, готовя тосты. Они притворились, что ничего не случилось. Как и я.

– Пожалуйста, Анна, дай мне объяснить.

Я выслушаю ее. А потом, когда Марк вернется, я все ему расскажу. И плевать мне, что подумает Джоан. И в полицию позвоню. Потому что, как только все узнают, я смогу отгородиться от этой безумной идеи с самоубийством, выдуманной моими родителями в качестве альтернативы разводу.

– Ты нашла бутылку водки под столом в кабинете.

Она следила за мной.

А я думала, что схожу с ума. Что мне мерещатся призраки.

– Ты нашла остальные? – Ее голос звучит так спокойно. Она смотрит на стол.

– Это папины, да?

Ее взгляд вдруг взметнулся. Мама заглядывает мне в глаза, всматривается, и я думаю, презирает ли она меня за то, что я не признавала этого раньше, за то, что я взвалила эту ношу на ее плечи?

– Зачем он их прятал? Все знали, что он любил выпить.

– Есть разница: любить выпить или нуждаться в выпивке. – Мама закрывает глаза. – Он подходил к делу с умом, как и многие алкоголики. Тщательно все скрывал от тебя. И от Билли.

– Дядя Билли не знал?

Мама горько смеется.

– Уборщица нашла бутылку водки, спрятанную в урне у папы под столом. Она принесла ее Билли, подумав, что бутылку выбросили случайно. Я запаниковала. Сказала Билли, что это я ее выбросила. Сказала, что купила водку не того производителя, никто не стал бы ее пить, поэтому я ее выбросила. Он мне не поверил, но давить на меня не стал. Не захотел, наверное. – Она запинается, на глаза у нее наворачиваются слезы. – Почему ты не сказала мне, что знаешь о папиных проблемах с алкоголем? Ты не должна была справляться с этим сама.