Позволь взглянуть на тебя иначе (СИ)

Трикстер вздохнул и поднялся с постели; зашаркав в ванную, он стёр с глаз выступившую влагу. Ведущие в соседнюю комнату двери были широко распахнуты; один из раздражающих молчаливых караульных стерёг его прямо снаружи, пронизывающие глаза следовали за каждым шагом Локи. Но Локи было уже всё равно, пусть смотрит и судит. Халат соскользнул с бледных плеч бога и упал на пол, когда он переступил порог купальни; голые ноги практически не производили шума, ступая по замысловатой мозаике, изображающей диких зверей, закружившихся в танце с могучими воинами. Тряхнув запястьем, Локи нагрел воду, плескающуюся о край большого бассейна в центре, и подождал, пока над её поверхностью не заклубится пар. Когда над водой появилась дымка, трикстер, вздохнув, скользнул с края, радуясь успокаивающим волнам воды, которые создало его тело. Почти тут же тёмные пряди Локи начали завиваться от наполняющей воздух влаги, и он опустился под воду, чтобы усмирить их. Вынырнув, он заметил, что стражник застыл в дверях в спальню, неуверенный, стоит ли ему заходить или остаться на своём месте. Локи ухмыльнулся, в голове созрел проказливый план. Он доплыл до противоположного края бассейна и устроился на ступеньке прямо над поверхностью воды, наполовину скрытый в тени между двумя подпитываемыми магией факелами, распространяющими вокруг мягкий бирюзовый свет. Убедившись, что завладел полным вниманием стражника, трикстер призвал баночку ароматного масла и взял в руку член. Закрыв глаза, он представил, что это жёсткая ладонь Тони медленно ласкает его твердеющий член, и застонал, когда воображаемая картинка развернулась перед мысленным взором в полном объёме. Смертный стоял напротив него, пойманный между бёдрами Локи, загорелая кожа резко контрастировала с кожей бога, влажной от пота и пара. Глаза его смотрели бы вверх, полуприкрытые длинными ресницами, наполненные похотью и обожанием, а после особо изощрённого поворота в них загорелась бы озорная искорка. Затем он бы склонился вперёд, покрывая грудь и живот Локи мириадами укусов и поцелуев, дразня твёрдые соски острыми зубами, посасывая их, одновременно работая с членом Локи, мозолистым пальцем касаясь щели и размазывая выступившую жидкость.

Локи хныкнул, дёргая бёдрами, член в руке был уже красным и тяжёлым.

Ох, он почти чувствовал губы возлюбленного рядом с головкой, щекочущий щель язык, поддразнивающий его. Тони опустился бы ниже, вобрал бы в себя весь его член, так и не разорвав с богом зрительного контакта, наблюдая, как он приходит к завершению благодаря его умелому языку.

Движения трикстера стали быстрее, размазанное между пальцами масло смешалось со смазкой. Ощущения были такими приятными, что судорожные вздохи и хныканья Локи стали громче, разносясь эхом по комнате. Второй рукой он нашёл яички и начал разминать их, захваченный удовольствием и разворачивающейся в голове фантазией. Он кончил с криком, с губ сорвалось имя Тони, когда его руку и живот покрыло тонкими белыми нитями спермы. Он представил, как Тони выпивает её всю, выдаивая его до последней капли, обхватывающие член Локи губы раскраснелись и на них играет игривая улыбка.

Локи распахнул глаза, грудь вздымалась после оргазма, и завыл. Тони не было между его коленей — не кому улыбнуться или поцеловать его; он один, денно и нощно охраняемый доверенными караульными Одина, и некому отвлечь его от оставленного им в Мидгарде смертного. Локи скользнул обратно в воду, послеоргазменная нега испарялась, как пар вокруг него, и тихо всхлипнул, посылая по воде волны, чтобы скрыть этот жалкий недостойный звук. Никогда ещё он не чувствовал себя таким одиноким.

***

Радужный мост под ногами сиял так же, как в бытность их с Тором детьми. Локи был изумлён тем, как быстро Один смог его восстановить. Это, без сомнений, потребовало огромных усилий и ресурсов, но без моста Асгард попал бы в невыгодное положение.

Локи хотелось посмотреть, как далеко стражники позволят ему зайти, пока не развернут обратно, и насколько далеко они будут сохранять дистанцию и позволят ему бродить по Радужному мосту. Трикстер придерживался центра разноцветной поверхности, стараясь не заглядывать в пустоту, растянувшуюся на многие световые года вокруг него; глядя на неё, он ощущал себя маленьким и незначительным.

Золотой купол искрился слабым звёздным светом ещё великолепнее, чем раньше, до того, как всё полетело в тартарары. Шпиль Радужного моста стоял вертикально, указывая в чёрное небо, готовый к использованию в любой момент, но только не для Локи.

Бог, преследуемый своим безмолвным караулом, вошёл в обсерваторию, спокойный и собранный снаружи и содрогающийся внутри.

— Здравствуют ли Девять Миров, Хранитель Врат? — спросил он.

— На ветвях Иггдрасиля всегда есть беспорядки; какие-то являются тайной, другие же выставлены на обозрение, но они никогда не исчезнут, — Хеймдалль обратил взор своих потусторонних глаз на Локи — они сверкали светом многих галактик, всевидящие и всегда наблюдающие. — Я не могу сказать тебе, здравствует ли он, Всеотец запретил.