Читаем Позвольте пригласить вас..., или Речевой этикет полностью

Известен случай с европейским ученым, который настолько хорошо изучил дервишей (странствующих монахов-мусульман), что в течение года жил среди них неузнанным. Разоблачен же он был по жесту, характерному для европейцев и не принятому на Востоке: слушая музыку, он отбивал такт ногой. Это, впрочем, случай не уникальный: провалы некоторых разведчиков порой имели только одну причин у– невладение системой жестов, характерной для речевого общения в данном социальном коллективе.

(Л. Крысин)

V. Казалось бы, что может быть проще! Улыбка, рукопожатие, одобрительный кивок, приветственный жест… Но уже на этом простейшем уровне возможны самые непредвиденные и досадные накладки. Русские, англичане, американцы в качестве приветственного жеста пользуются рукопожатием. Китаец в прежние времена, встречая друга, пожимал руку себе самому. Лапландцы трутся носами, молодой американец приветствует приятеля, хлопая по спине. Латиноамериканцы обнимаются, французы целуют друга в щеку. Самоанцы обнюхивают друг друга.

Поцелуйте в щеку американца – и в следующий раз вы обнаружите, что он старается держаться от вас подальше. Крепко пожав руку лапландцу, вы его крайне озадачите или напугаете. Француз вряд ли правильно поймет ваши намерения, если вы приметесь его обнюхивать. И уж, конечно, никаких восторгов не выскажет китаец, если вы «дружески» хлопнете его по спине.

(М. Ночевник)

VI. Ученые накопили множество наблюдений над тем, как своеобразно выражаются одни и те же формулы этикета у разных народов и в раз

ные исторические периоды жизни одного народа. Знакомясь с новым коллективом, человек обменивается с его членами одним из самых главных этикетных знаков – знаком приветствия. И если формы приветствия не совпадают, это замечается сразу. Так, выдающийся русский ученый и путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай (1846– 1888) писал о приветствиях папуасов Новой Гвинеи: «Папуасы подают друг другу руку, касаются руки другого, но не жмут ее… При моем посещении деревни Богати меня ожидала большая толпа папуасов, которые, как только моя шлюпка подошла к берегу, все почти сели и не вставали до тех пор, пока я не выскочил из лодки и не обратился к одному старому знакомому с просьбой помочь мне привязать ее. Этот обычай приседать на корточки перед почетным гостем в знак приветствия я встретил также на островах архипелага Довольных людей».

(В. Гольдин)

VII. Стажер курсов русского языка из Швеции хотел доехать на попутной машине из Абрамцева в Москву и встал на обочине шоссе, подняв вверх большой палец сложенной в кулак руки. Если в странах Западной Европы этим жестом просят подвезти, то в русской культуре этот жест означает одобрение, поэтому шоферы с удивлением поглядывали на чудака и проезжали мимо.

(Е. Верещагин, В. Костомаров)

VIII. Заметив знакомого, японец считает долгом прежде всего замереть на месте, даже если дело происходит на середине улицы и прямо на него движется трамвай. Затем он как бы переламывается в пояснице, так что ладони его вытянутых рук скользят вниз по коленям, и, застыв еще на несколько секунд в согбенном положении, осторожно поднимает вверх одни лишь глаза. Выпрямляться первым невежливо, и кланяющимся приходится зорко следить друг за другом.

(В. Овчинников)

IX. Если мы хотим сказать «нет» – мотаем головой влево и вправо. У болгар, наоборот, – кивок головы. У некоторых народов в знак отрицания принято махать перед лицом рукой с вытянутым указательным пальцем, другие выражают отрицание, опуская глаза. По свидетельству некоторых ученых, арабы поднимают голову, говоря «нет», а чтобы выразить абсолютное отрицание, кусают ноготь на большом пальце правой руки, а затем быстро выбрасывают руку вперед.

Японцы во время разговора на любую тему сохраняют на лице застывшую улыбку, традиционно служащую здесь знаком пристального внимания, и всячески избегают смотреть в глаза собеседнику – это считается попросту невежливым. В результате европейцы нередко склонны обвинять японцев в коварстве и неискренности.

(Е. Панов)

X. Если в ответ на гостеприимство японца мы захотим, сделав определенный жест у горла, показать, что мы уже совершенно сыты, это произведет на него крайне тягостное впечатление, так как такой жест у японцев может обозначать только обезглавливание или же увольнение с работы.

(С. Неверов)

2. Используя материалы этого упражнения, а также упр. 146и 164, подготовьте план сообщения на тему «Национальные особенности языка жестов, позы».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин
Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин

Правление династии Мин (1368–1644) стало временем подведения итогов трехтысячелетнего развития китайской цивилизации. В эту эпоху достигли наивысшего развития все ее формы — поэзия и театр, живопись и архитектура, придворный этикет и народный фольклор. Однако изящество все чаще оборачивалось мертвым шаблоном, а поиск новых форм — вырождением содержания. Пытаясь преодолеть кризис традиции, философы переосмысливали догмы конфуцианства, художники «одним движением кисти зачеркивали сделанное прежде», а власть осуществляла идейный контроль над обществом при помощи предписаний и запретов. В своей новой книге ведущий российский исследователь Китая, профессор В. В. Малявин, рассматривает не столько конкретные проявления повседневной жизни китайцев в эпоху Мин, сколько истоки и глубинный смысл этих проявлений в диапазоне от религиозных церемоний до кулинарии и эротических романов. Это новаторское исследование адресовано как знатокам удивительной китайской культуры, так и тем, кто делает лишь первые шаги в ее изучении.

Владимир Вячеславович Малявин

Культурология / История / Образование и наука
Эстетика и теория искусства XX века
Эстетика и теория искусства XX века

Данная хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства XX века», в котором философско-искусствоведческая рефлексия об искусстве рассматривается в историко-культурном аспекте. Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый раздел составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел состоит из текстов, свидетельствующих о существовании теоретических концепций искусства, возникших в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны некоторые тексты, представляющие собственно теорию искусства и позволяющие представить, как она развивалась в границах не только философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Александр Сергеевич Мигунов , А. С. Мигунов , Коллектив авторов , Н. А. Хренов , Николай Андреевич Хренов

Искусство и Дизайн / Культурология / Философия / Образование и наука