Позвони мне

Очень настораживает, что подобное легкомысленное отношение к древнейшей христианской святыне никого не волнует, и это при наличии несметного полчища новоиспечённых богоносцев при пионерских галстуках. Трудно даже представить, чего здесь больше – глупости или невежества. Разумеется, можно не верить в Бога, это вовсе не обязательно. В конце концов, абсолютно не важно, веришь ли ты в Бога, главное – верит ли Бог тебе. Но уважать историю своей страны, хранить верность памяти предков, быть залогом незыблемости почитания и местонахождения религиозных святынь обязан любой нормальный человек – правда, если он в самом деле нормальный.

1959 год

В пятьдесят девятом мне исполняется тринадцать лет. Это упрямое время под печальное сияние небесной лампады бороздит планету. Что и говорить, нежнейший возраст, когда кажется, что позади уже много всего, а вперёд вообще не проглянуть, как в туманную ночь у окна. Где-то там, высоко в ночи, томится безмолвием Луна. Одной лишь ей известно, что мир существует сам по себе, что мы явились сюда на мгновение, ведь мы приходим и уходим, а холодный свет Луны от века и доныне висит над бездной.

Много старше, научившись созерцать любовь, я буду переноситься в пространство, где нет никаких измерений, где не на чем остановить взгляд и не на что опереть ногу. И в этом леденящем мозг ничего медленно нарождается волшебный цветок, напоминающий по очертаниям бутон тропического алоэ. В тиши прозрачного эфира ясно слышится небесный перезвон колокольчиков хрусталя, и под эту благоговейную мелодию волшебный цветок любви расправляет свои чарующие ланиты. Краски самые неземные, подёрнутые томной негой, струятся мне в очи, и всё вокруг наполняется благоуханием любви и Божества.

Однако прочь некстати снизошедшие сентиментальности; я приглашаю вас в Луганск, к моей школе номер два, что по улице Юного Спартака. Славное наименование, не правда ли? В переводе с совкового, суконного на язык человеческий оно означает «улица молодого гладиатора». Страна Советов являла собой настолько несуразное, прямо-таки фантасмагорическое, образование, что, оказавшись в любой её точке, было от чего прийти в замешательство.

Вот представьте, судьба привела вас в тенистую аллею на улице Юного Спартака, что в старой части города Луганска. Короткая улица, всего-то метров триста, но чего вокруг вас только не нагорожено. Детский садик, городская прокуратура, Дом-музей Владимира Даля, образовательная школа, водолечебница, епархиальное управление, жилые дома, ремесленное училище – и весь этот компот называется почему-то Юным Спартаком, то есть ещё не гладиатором, но мальчиком с хорошей перспективой. Чем руководствовались власти, положившие такое мудрёное название улице, кого они имели в виду: детишек, попов, прокуроров, врачей, ремесленников?

Справедливости ради следует сказать, что сегодня улица носит имя великого моего земляка, большущего знатока русской словесности. Прокуратуры там давно уже нет, нет и епархиального управления, отчего весь колорит старой школьной улицы утратил былое многоцветие. Вы только вообразите: тут тебе зловещие «воронки», доставляющие на допросы тюремных арестантов, тут же стреляющая «чинарики» голытьба в форменных фуражках из седьмого ремесленного училища, следом важные попы в чёрных зашторенных «зимах», за ними, вприпрыжку, дьяконы и церковные старосты, медсёстры в белых халатах, сопливые детсадовцы и мы, учащиеся школы имени товарища Кирова, с пионерской дружиной опять-таки имени Павлика Морозова.

Вот ведь что удивительно, всю жизнь, от самого рождения, меня преследовала близость к духовенству. Началось всё с того, что папа завёл дружбу с жившим по соседству батюшкой, крестившим меня в младенческом возрасте. Частенько под чарочкой священник брал меня на руки и щекотал своей курчавой бородой, как бы заранее заигрывая со мною, предчувствуя наперед нашу неразрывную дружбу и крепкую, до боли в объятиях, любовь. В школе я учился рядом с епархиальным управлением, которое позже расположилось по соседству с моим домом на Красной площади. А совсем позже я и сам почти двадцать лет проработал на ниве церковного домостроительства. Фактически, большая часть моей жизни прошла в окружении людей, одетых в чёрные рясы.

В христианской иконографии существует прекрасный сюжет, согласно которому Спаситель изображается в окружении детворы. Он так и называется – «Христос проповедует детям». Признаться, это самое милое для меня изображение Иисуса. В нём присутствует потрясающая воображение кротость и безмятежность, воистину райского происхождения мудрость и чистота, возникающие от слияния детской непорочности с Христовой любовью. Тем удивительней вспоминать неизменное чувство страха, с которым мы встречались с духовенством на наших улицах. От попов шарахались, как от чёрных котов. То ли дети мы были какие-то не такие, то ли батюшки подгуляли на предмет сходства своего с Иисусом.