Позвони мне

Обыкновенно все военные аналитики единогласно отмечали недюжинные способности Василия Ивановича находить выходы из самых тупиковых ситуаций. Вот и теперь, спустя пару часов упрямого сидения на корточках, в его мозгах созрела смелая спасительная комбинация. Комдив со счастливой физиономией вихрем выскочил на улицу, заключил в объятия опешившего царя и сделал более чем неожиданное предложение:

– Больно служба понравилась мне твоя, Николаша. Не мог бы ты договориться на сегодняшний день с адмиралом, чтобы я подсобил маленько тебе. А уж завтра, как договаривались, отправлюсь сам в лазарет, не стану перечить, пускай чикают.

– На денёк оно можно попробовать, – согласился царь Николай. – Но только работать под моим руководством – боюсь, пересортицу сделаешь. Учиться никому никогда не заказано, тем более что целая жизнь впереди. Не исключено, что когда-нибудь выйдешь на повышение и тебе доверят мое почётное место, вот и пригодятся полезные навыки.

Николай Александрович, поразмыслив самую малость, подошёл к одному из ближайших дежурных телефонов, которые в изобилии были развешаны на стенах домов вдоль всей перспективы улицы. Он достал из внутреннего кармана спецовки голубенькую записную книжечку, открыл её на искомой странице и, словно на мясорубке, вертанул боковую телефонную ручку. Коммутатор ответил незамедлительно, и Романов попросил соединить его с нужным абонентом. Разговор поначалу складывался непросто – по всей видимости, порядки на субмарине соблюдались действительно строго. Но всё-таки по результатам беседы лицо Николая осенила улыбка удовлетворения, и он радостно сообщил Чапаю, что с большим сопротивлением получил разрешение поработать сегодня вдвоём над сортировкой полуфабрикатов из-под двенадцатой палубы.

Василий Иванович настоял не терять понапрасну времени и немедленно приступить к исполнению служебных обязанностей.

Рабочее место Николая Романова по техническим причинам располагалось на палубу ниже, и они в приподнятом настроении, буквально взявшись за руки, помчались туда без оглядки. Судя по оформлению служебного поста, императора следовало отнести к категории людей исключительно обстоятельных. Повсюду на стенах висели графики с производственными показателями. Некоторые графики походили на зубастые пасти акул, некоторые напоминали «девятый вал» Айвазовского. Сырья в помещении накопилось достаточно. Пересчитав по порядку наваленные кучи, комдив без труда взял на заметку самую для него драгоценную и тотчас же схватился за лопату.

– Не стоит горячку пороть, Василий, – урезонил азартного сортировщика Николай, – давай для начала чайку с леденцами отведаем, а потом, помолившись, возьмёмся и за работу. Видишь, у меня в уголке маленький столик стоит, присаживайся, сейчас подключу кипятильник.

Император с придворной изысканностью сервировал чайный прибор, заварил липовый цвет, тонко пробивающийся сквозь общий производственный запах, и лично поворочал серебряной ложечкой в расписной фарфоровой чашке комдива. Как обыкновенно случается за русским чаепитием, приятели расслабились и незаметно погрузились в душеспасительную беседу.

– Ты для чего это, Николаша, от престола отрекся? – задал императору давно уже мучавший его вопрос полный Георгиевский кавалер. – Это же надо, по собственной воле подобную дурость сморозить. Наверное, вот здесь, на служебном посту, не раз и не два вспоминал про былую роскошь царских палат. Вот уж, воистину, «из князей в грязи» по самые уши угодил. Я тебе доложу, на такое стремительное преображение не у каждого Гоголя хватит фантазии.

– А что же, по-твоему, оставалось мне делать, как следовало поступить после позорно проигранной Мировой, а до этого ещё и Японской войны? Победоносная Россия таких поражений даже своим императорам не прощает. Это только ваши комиссары считают, что революцию совершили большевики, тогда как она сделалась неизбежной расплатой за поражение власти в великой войне. Сказать по правде, Василий, вот здесь на сортировке сырья мне живётся гораздо покойней, нежели на престоле Российской империи. Детишек жалко до слёз, но о себе я ничуть не тужу. Мне адмирал обещал встречу устроить с убиенным Алёшей. Цесаревич, оказывается, на секретной субмарине вахту несет, которая базируется на одной из планет в созвездии Хромого Центавра. Может, через несколько парсеков и свидимся, я по случаю разжился коробкой шоколадных конфеток «Мишка на севере», сыночек любил их до самозабвения.

После двух часов не очень обременительного труда, именно в тот момент, когда Николай Александрович поволок на четвёртую женскую палубу первые вёдра тщательно отсортированного полуфабриката, у Чапая в кармане форменного комбинезона призывно заиграл «Интернационал». Василий Иванович не был человеком сентиментальным, но в эту минуту натурально подкатил к горлу ком. Всё-таки настоящая дружба проверяется поступками, и сегодня Создатель показал себя с самой что ни на есть положительной стороны.