Позывной "Хоттабыч"

– Знаем мы вас… контрразведку, – протянул Младенцев, слегка неприязненно. – Никогда в прямую не скажете… И зачем же?

– Вот, – Петр Петрович указал на меня, – нового курсанта тебе привел!

Семен Иванович после этой фразы даже поперхнулся от изумления.

– Курсанта? – откашлявшись, произнес он. – Ты уж меня прости, Петр Петрович, я ходить вокруг да около не привык! Ты где курсанта увидел? Это ж старый дед, который от любого чиха, того и гляди, развалится! Не в обиду вам, уважаемый Гасан Хоттабович, сказано, – положив ладонь на грудь, с уважением к моим сединам произнес он.

– Да не, товарищ генерал-майор, – ничуть не обижаясь, ответил я, – вы не переживайте – я уже привык! Я ж реально дед! Настоящий старый хрыч! И можно по-простому – на «ты». Мы ж не гордые, чай не баре какие!

– Прости, отец, а тебе сколько лет? – полюбопытствовал начальник училища, приняв «правила игры».

– Хех! – Я улыбнулся – ну а как же? Слишком часто в последнее время у меня этим вопросом стали интересоваться. И дня не проходит, чтобы не полюбопытствовали. – Сто два, товарищ генерал майор.

– Сто два? – вновь поперхнулся Младенцев. – Я догадываюсь, что глобальная нехватка Силовиков, как на фронтах, так и в тылу подталкивает к принятию таких решений… Но… Но это же не повод ставить в строй совсем уж древних стариков?! – горячился начальник училища. – Ты как знаешь, но я категорически против! Не выдержит твой… Блин! Да он реально столетний дед! Вы не понимаете, товарищи дорогие, на что меня толкаете? А вы, Гасан Хоттабович, что молчите? Вам на тот свет поскорее захотелось?

– Ну, не особо и хотелось, – неопределенно пожал я плечами, – могу еще лет сто пожить.

– Зря вы так, Семен Иванович, – произнес оснаб, вновь вынимая из кармана пачку папирос, – недооцениваете нашего старичка. Он намного крепче, чем кажется! – Петров зажал папиросу зубами и прикурил. – К тому же, его здоровьем занимался сам профессор Виноградов!

– Личный Медик товарища Сталина занимался лично никому не известным стариком? – не поверил Младенцев.

– Уж поверь мне, Семен Иванович – сам! – подтвердил оснаб. – В общем, давай не будем спорить – все уже решено! Принимай и ставь на довольствие.

– Хорошо, – скрепя сердце, – согласился начальник училища. – Сейчас определю новоявленного товарища курсанта в командирское общежитие…

– Твои курсанты-Силовики там же обитают? – неожиданно поинтересовался Петров, выпуская в воздух струю табачного дыма.

– Хех, нет – этих архаровцев еще дрессировать и дрессировать нужно! Пусть в солдатской шкуре хоть немного походят! Вот когда наставники с них дурь-то повыбьют, а ума немного прибавится, тогда и подумаю, как с ними дальше быть.

– Не боишься, что их родня высокие пороги обивать станет, заваливая всех и вся слезливыми жалобами?

– Плевать! – рыкнул генерал-майор. – Дальше фронта не сошлют! А я так и так постоянно рапорты подаю, чтобы меня туда, куда погорячее послали! Ну не могу я в такой серьезный для страны момент на печи с мамками-бабками, малолетками, да стариками отсиживаться! Когда вот он, передо мной, живой пример! Не так ли, Гасан Хоттабович!

Неожиданно проснувшийся в моей душе хулиган, заставил пропеть слегка измененные строчки известного всему Союзу «Марша советских танкистов»:

– А если к нам полезет враг матерый,
Он будет бит повсюду и везде!
Размажут всех Силовики-старпёры,
И в небесах, на сопках, на воде!

Ну, рифма экспромтом вышла так себе, но хотя бы в размерность попал.

Наверное, на целую минуту, если не больше, генерал Младенцев, как, впрочем, и товарищ оснаб, натурально выпали «в осадок». Такой «выходки» от маразматического старичка никто из них и не ожидал. А затем стены кабинета содрогнулись от громкого, почти до истерики, ржания двух здоровых мужиков, с лужеными глотками.

– Ох, Гасан Хоттабович, – утирая выступившее от смеха слезы пудовым кулаком, произнес Младенцев, – ох уморил… Размажут, значит, всех Силовики-старпёры?

– Так точно! – по-военному ответил я. – Будет приказ – размажут всех! И фрицев, и их прихвостней! Да так, что и следа от них не останется!

– Я же говорил, Семен Иванович! – продолжая сдавленно похохатывать, вмешался в разговор командир. – Хоттабыч – боевой старикан! Давай уже, оформляй его!

– Уговорил, красноречивый! – Генерал-майор поднял трубку с телефонного аппарата, установленного на его столе. – Дежурный, – произнес он, в микрофон, – младшего лейтенанта Копылова ко мне! И старшего наставника Болдыря! Ну, вот сейчас явится наш «каптенармус» выдаст обмундирование. Ну, и в командирское общежитие пристроит…

– Семен Иваныч, дорогой, не надо командирского общежития! – неожиданно возразил оснаб. – Гасан Хоттабович решил проходить обучение в училище на общих условиях! И жить он будет в казарме, вместе со всем потоком будущих Силовиков!

– Вы еще скажите, что он вместе с ними еще и физподготовкой заниматься будет, и строевой и рукопашным боем…

– Все так, Семен Иванович, все так. – Согласно качнул головой Петров.